толпа зрителей.
— Делайте ставки, господа, делайте ставки! — кричал зазывала.
Подкатили две клетки с сидящими в них топоносыми озами, неприятными тварями, похожими на здоровых крыс.
— Давай, убирай его отсюда! — орал на меня беркариец, брызгая слюной и яростно махая хвостом. — Ну!
От напряжения я вся взмокла, даже забыла о всякой предосторожности и сняла капюшон, хотя он и так постоянно сваливался с головы. Все мои попытки сдвинуть с места упрямого пима ничем не увенчались. В бессилии повалившись прямо в пыль, я уставилась на животное с раздражением.
— Что с тобой не так? Я только хочу увести тебя отсюда. Пойдем со мной.
Но пим упрямо продолжал сидеть неподвижно, словно изваяние, и только хитро прищуренные глаза сияли подобно драгоценным кристаллам с вершин Цессеи.
— Сейчас мы его живо сдвинем! — неожиданно беркариец подскочил к Вихрю, держа огромный электрический шокер и грозно размахивая им, стал тыкать им в зверя.
В секунду пим переменился. Белая шерсть стала колом, черные крылья расправились, из утробы послышалось клокотание.
— Подождите! Не надо! — только и успела я выкрикнуть, но было поздно.
Шокер оказался прямо перед глазами Вихря, тот зарычал, дернулся, покачнулся и бросился прочь. Мои попытки остановить его, дернув цепь, закончились тем, что я упала навзничь на землю и меня поволокло.
Крики, шум, проклятья. Толпа на базаре с ужасом рассыпалась в стороны от несущегося прямо на них пима. Вихрь летел низко, крыльями задевая и рвя в клочья тканевые навесы над прилавками, выбивая ставни на нижних этажах.
— Вызовите патрульных! Скорее! Помогите!
Пару раз я пыталась встать на ноги, только за тем, чтобы снова повалиться. Наконец цепь выскользнула из рук, и я с колотящимся сердцем смотрела, как мой только что купленный пим несется дальше по улице, громя все вокруг.
— Из всех неразумных решений, Каролина, это было самое дурацкое, — бормочу устало под нос.
Отряхнув куртку и штаны от желтого песка, я пошла вслед за Вихрем. Благо крики и шум, преследовавшие его появление, не давали мне сбиться с курса.
Блинная базарная улица вывела на широкую площадь, тоже шумную и душную, как и все в Тете.
— Расступитесь! Расступитесь перед Великим Магистром Марцеллом! — раздалось тут.
Следом улицу огласили звуки труб и барабанов. Толпа встрепенулась и разом повернула в сторону, откуда доносился звук. На площадь выехала пестрая процессия. В сопровождении охраны и глашатаев, по воздуху плавно плыла огромная, вырезанная из серебристого стекла капсула, внутри, на разноцветных подушках возлежал магистр Марцелл, правитель Тета и областей. Это был тучный беркариец в белоснежной тунике и плаще из меха випий. Он приветливо улыбался напуганной толпе и махал лапой.
— Расступитесь перед его сиятельством!
Увлекшись преследованием пима, я не сразу услышала это грозное предупреждение. Вихря же похоже звуки труб напугали еще сильнее. Вырвавшись неудержимым торнадо из переулка он принялся носиться над головами собравшейся толпы.
— Ой, смотрите, так это же пим!
— Мамочки!
— Он несется прямо к капсуле его сиятельства!
— Кто-нибудь, остановите взбесившееся животное!
Продираясь сквозь толпу, я смогла наконец нагнать пима. Он был аккурат надо мной. Конец длинной цепи мотался из стороны в сторону. Подпрыгнув, я изловчилась поймать конец и потянуть животное к земле.
— Дорогу! Дорогу магистру Марцеллу! — оглушающий грохот барабанов приближался.
Вихрь метнулся вправо, затем влево.
— Стой же! — кричу из последних сил, натягивая цепь.
Охрана магистра, едва завидев мохнатую кошку в воздухе, повыхватывала бластеры и принялась палить, чем вызвала панику.
Бедный Вихрь не знал куда ему теперь деваться, и взмахнув крыльями, просто полетел прочь. Толпа зажимала меня, цепь тянула кверху, ладони стерла в кровь.
Выстрелы, крики. И вижу, как мой пим валится прямо на стеклянную капсулу, с находящейся в ней магистром.
Придя в себя, я открыла глаза и увидела, что лежу в кольце охранников, с нацеленными на меня бластерами. Голова еще кружилась, в нос и рот забился песок, одной рукой продолжаю сжимать дурацкую цепь.
— Ни с места! Руки за голову! Вот ты и попалась, черная мятежница!
— Что? — этот крик вырвался из груди. Вскочила было на ноги, но тут же удар сзади подкосил меня. — Я не мятежница! И не состою в Черном Ордене!
Народ на площади не расходился и продолжал гудеть и перешептываться, показывая пальцами. Взглянув на груду стекла, которая еще недавно была капсулой магистра, судорожно сглатываю. Вот теперь ты попала по полной, Каролина! И где этот пим! Но животного и след простыл, конец цепи заканчивался пустым ошейником.
— Пойдем, мятежница, — продолжал напирать парень в черном глухом костюме и бронежилете, — правосудие разберется, кто ты, и зачем покушалась на жизнь великого магистра.
— Но это не так! — снова крикнула я.
И тут же мне в рот прилетел круглый бот, заблокировав речь. О нет, во имя всех звезд! Они не могут меня арестовать! Где же Лей? И тут что-то набежало на глаза, и жирная красная капля упала на песок. Я ранена. Мне конец.
— Эй, капитан, глянь-ка, а чего у этой мятежницы компот вместо крови? — гыгыкнул один из бойцов, обращаясь к главному.
— В отделении разберутся, тащи ее, — махнул рукой капитан. — Его сиятельство больше не может ждать.
И трое верзил схватили меня под руки, и волоча потащили в сторону улицы, на которой располагалась местная тюрьма.
Я не сопротивлялась, да это было и бесполезно. Справиться с такими здоровяками мне явно не под силу.
— Господа, вы явно перестарались, — раздался тут мягкий тихий голос. Настолько тихий, что, поглощенная своим несчастьем, я даже не сразу расслышала его, зато охранники услышали и тут же встали, как вкопанные.
К нам приближался беркариец в белой тунике и в расшитых камнями мягких тапочках, хвост его не волочился по земле, его бережно несли слуги. Это был магистр Марцелл.
— Эта прелестная женская особь явно нездешняя, а разве так полагается обращаться с гостями на Бер-Карине? Нет-нет, господа, я решительно протестую.
Челюсти бравых охранников так и попадали.
— Ваше сиятельство, эта особь устроила погром на площади и покушалась на вашу жизнь, — начал растерянно капитан, потирая затылок, — есть все основания полагать, что она относится к членам так называемого Черного Ордена.
Брови магистра поползли вверх.
— Ну что вы, капитан, как можно сравнивать сие невинное дитя с отъявленными злодеями, — и он по-отечески покачал головой.
Я все еще не могла прийти от шока, во все глаза рассматривая одного из самых могущественных политических фигур Бер-Карина. Так по крайней мере считалось. Но сейчас я видела перед собой совсем не грозного владыку, а добродушного беркарийца, манерами скорее
