Как тебе это милое создание? — жирдяй покраснел от злости, но старался не подавать виду.
Я проследил за его пальцем и удивился.
Как четверо выходили на арену я видел. А вот когда к ним успел присоединиться ещё один как-то не заметил. Но палец толстяка указывал не на очередного новичка, а на зверушку, которую тот держал на поводке.
— Ну... — я ещё раз тщательно смерил жирного взглядом, и затем осмотрел «милое создание». — Сразу видно, что родня. Вы так похожи...
На мгновение показалось, что от взорвавшего трибуны смеха весь колизей мог рассыпаться.
Тут нечему было удивляться, учитывая, что кристалл донёс мои слова до каждого присутствующего. И вряд ли на трибунах были слепые, такие не ходят чтобы «посмотреть».
Поэтому, когда я подметил внешнее сходство между ожиревшим колобком-ведущим и упитанной розовой свиньёй на поводке, народ дал волю чувствам.
Жирный скривился, но совсем не отреагировал на подкол. В этот момент я понял, что предчувствие не подвело. Эта гнида мне точно испортит настроение.
И он начал:
— Призывая крестьян изгнать солдат, ты обещал им, что они всегда будут сыты. Ведь не придётся отдавать еду в качестве платы за охрану селения.
Получалось так, что хоть селяне в принципе и не голодали, но «я» обещал им, что они теперь смогут есть вообще сколько захотят. Потому что еды будет целое море и ещё на небольшое, но глубокое озеро хватит.
Но надежд «я» конечно не оправдал.
И вообще получилось так, что из-за моей преступной глупости сыты оказались лишь чудовища. И за это я заслужил смерть. Но...
Мне великодушно будет дарован шанс исправить хоть что-то и сдержать своё обещание перед выжившими селянами.
— Как и предписано, он будет расстрелян. Но ему будет дарован шанс сдержать свое слово и накормить нуждающихся! — жирный говорил не спеша, он чеканил каждое своё слово. А трибуны с трепетом слушали. — Дабы его грешная душа не унеслась сразу в Ад на неё будет наложено заклятие перемещения. Над ним возведут магический барьер...
Дальше я не слушал, погрузившись в свои мысли. Я умею сложить один плюс один и уже понял куда меня собирались «переселить».
Да, сумели удивить, такого ещё не было. Но кое в чём эти олухи просчитались. Не с тем связались. Гнидыч намеревается вселить меня в свою «родственницу», а затем зажарить и накормить крестьян.
И что тут такого?
Для обычного человека это разумеется стало бы жутким шоком. Но для меня... Дайте-ка вспомнить... Меня скармливали крокодилам, ещё я был главным блюдом у одного индейского племени. А ещё паучиха размером с легковой автомобиль меня выпивала.
И вот это было охренительно больно. А то что придумали эти... ну это так, детский лепет. Всего-то придётся немного потерпеть.
Так что я продолжил довольно лыбиться, чем вызвал в глазах жирдяя недоумение. Он то, наверняка, рассчитывал, что я разревусь, как девочка. А я услышал, что меня ожидало и даже бровью не повёл.
— Может ты поведаешь нам о причине своего прекрасного настроения? — поинтересовался он у меня.
— Не вопрос. Ну запихнёте вы меня в этого свина. Зарежете или даже живьём зажарите. Максимум пара минут и я отмучился, — я хмыкнул, пожал плечами и выпалил всё как на духу. — Так что...
И вот тут гнидыч не сдержался. Он заржал так, что едва не выронил кристалл. В ответ на это колизей стих, а я напрягся. Я просчитался? Только в чём?
— Видишь ли, — толстяк отсмеялся и, утирая слёзы, продолжил. — Четверо магов возведут над тобой барьер. Твоя душа не сможет его покинуть и будет искать тело для переселения внутри него. А там никого не будет, кроме... — Урод покосился на свинью. — Кроме этой чудесной девочки. Ты обещал людям не один раз набить животы, а долгую сытую жизнь.
Твою мать...
Я смотрел, как маги разошлись вокруг меня и принялись читать заклинание барьера. Меня правда собирались засунуть в девочку-свинью и отдать селянам. И вот чему так радовался жирдяй — в деревне меня уже ждал папа-свин.
— Ты тоже проживёшь долгую, сытую и счастливую жизнь, — злорадствовал жирный.
Я посмотрел в небо и впервые за многие годы обратился к богине:
— Слушай, я знаю, что у нас не было никакого уговора. Но это уже перебор! Я не хочу быть любовницей для кабана и любящей мамашей для выводка поросят!
Но чуда не произошло. Боги молчали, а люди на мою мольбу ответили смехом.
— Готовься! — вряд ли жирдяй насладился моими терзаниями, думаю эта жертва фастфуда просто пожрать уже очень хотела, вот он и спешил отдать приказ расстрельной команде.
— Ну хорош уже! Слышишь? — кричал я, взывая к небу, потому что купол барьера уже полностью сформировался надо мной. — Я выбираю вилкой в глаз! Вилкой в глаз!
— Целься!
— Сука ты! — заорал я, обращаясь к богине. — Я убью тебя!
А дальше я уже в ярости кричал на мага, который поддерживал чёртов барьер. Я всем своим естеством желал, чтобы через крик он ощутил мою ярость:
— ХВАТИТ!!
Но сраный маг был совсем безучастен к ожидающей меня трагедии. Но внезапно он вдруг стал словно чёрно-белым и удивлённо завертел головой. Его кожа покрылась тонкой сетью, источающей мерцающее голубое свечение.
А мою левую руку от кончиков пальцев до локтя обожгло. Но понять, что случилось я не успел.
— Пли! — палач сказал своё последнее слово и послышался ружейный залп.
Уже проваливаясь в пустоту, на самой границе сознания, я подумал, что перед самым выстрелом, за долю секунды услышал звук бьющегося стекла.
Странная мысль... Тем более теперь. Ведь не свинье о таком думать. У неё другие заботы.
— О, кажется приходит в себя. Так что успокойся.
— Не успокаивай меня, идиот! Мы уже давно должны были закончить, а из-за тебя...
— Ты же сам сказал угомонить...
— Да, чёрт тебя дери, я попросил успокоить эту свинью! Просто успокоить. А ты подобрал дозу транквилизатора как на взрослого слона.
— ... (недовольно огрызается)
— ... (добавляет что-то неразборчиво)
Не знаю сколько успокоительного мне вкатили, но я совсем не чувствовал своего тела. Сейчас я мог только дышать. И думать.
А подумать мне было о чём.
Среди всего сказанного парой неизвестных одно слово, будто отравленный кинжал вонзилось в мой мозг.
«Успокоить эту
