Помыкавшись пару месяцев туда-сюда, заехал в закрытый городок при исследовательском центре — требовалось забрать свои вещи из занимаемой должностной квартиры. Была тогда мысль плюнуть на всю эту мышиную возню, науку, бывших коллег и вообще уехать в деревню, где заняться разведением кроликов. Один старый приятель, узнав о моих проблемах, звал к себе в Белоруссию. Там большой колхоз, плодородная земля и много работы для настоящего мужика, у кого руки растут из правильного места. Дом и хозяйство за счет колхоза практически сразу — не надо ни о чем лишнем думать, только работай. Приехав за вещами, по пути от КПП (контрольно-пропускного пункта) как бы случайно столкнулся с начальником службы безопасности всего научного комплекса. Он хоть и был полковником очень интересной организации, но при этом оставался вполне нормальным мужиком. Не то чтобы мы с ним были до этого особо дружны — так, иногда пересекались, но он меня знал гораздо лучше, чем я его. Должность у него такая — все знать про всех что-либо представляющих собой работников исследовательского центра. Поздоровались, слово за слово, зашли в местную столовую немного поговорить о жизни за чашкой чая. Вот он и предложил тогда перейти под его начало, возглавив «технический отдел» его службы. Мол, сапог у нас тут и без тебя хватает, а вот мозги нынче в большом дефиците, если процитировать его главную мысль в том разговоре с некоторыми сокращениями, оставив главный смысл. Несмотря на отчаянное сопротивление с моей стороны, он все же уговорил поработать на него хотя бы пару месяцев, наладив систему контроля, с которой пару лет не могут справиться его непосредственные подчиненные. И дальше продолжал меня регулярно соблазнять, показывая перспективы возвращения к научным работам лет через несколько плюс кое-что еще. Ну как можно отказаться от замечательной возможности — совершенно открыто шпионить за всеми бывшими коллегами, которые так некрасиво со мной поступили. Особенно если они об этом прекрасно знали, но не могли ничего поделать: безопасность — штука серьезная и с государством в лице полковника особо не поспоришь. Понятное дело — не просто так шпионить, а докладывать новому начальству обо всем, чем там эти «умники» активно занимаются за государственные деньги. Короче, полковнику был нужен реально компетентный в науке специалист под его непосредственным началом, а тут как раз я ему под руку и подвернулся. Случайно или нет — тогда как-то и не задумался. Может быть, и напрасно. Как из младшего лейтенанта запаса, кем я был до возвращения в армию, сделали прапорщика — это другая очень смешная история, которую поймут только те, кто служил в армии. Вот так я стал служить там, где раньше работал.
В техническом отделе служба оказалась весьма непростой. Системы контроля периметра, системы допуска персонала и наблюдения — все это ерунда. Один раз наладили, благо там действительно ничего особо сложного, и с тех пор работает как надо. Проверяй время от времени, меняй выслужившее свой гарантийный срок оборудование — и все. Шпионские дела тоже много времени не отнимали. Реальная научно-исследовательская работа — дело весьма неспешное. Один серьезный эксперимент где-то раз в месяц, а остальное время сплошное марание бумаги и стирание кнопок на компьютерных клавиатурах. А потому, видя слоняющегося от безделья по территории комплекса руководителя технического отдела, начальник решил сделать из меня настоящего вояку, уж даже не знаю, чем ему тогда так угодил. Короче, меня, как последнего молодого салагу, заставили бегать марш-броски, нарезая круги по охраняемой территории в полной выкладке, стрелять из различного оружия, имеющегося в местном арсенале, захватывать диверсантов и много чего еще, чем по идее занимается служба охраны всяких закрытых объектов, имеющая непосредственное отношение к «конторе». Сначала было очень трудно, и уже не один раз подумывал послать всю эту армейскую муть куда подальше, благо контракт позволял относительно безболезненно разорвать его, но потом постепенно втянулся. И даже стало нравиться. Много хорошей еды, регулярные физические упражнения, борьба, стрельба, прочая специальная подготовка только проясняли мои мысли. Больше всего нравилась борьба. Во время тренировок освобождал свое тело, раскрывая рефлексы, уходил в транс и мог думать над сложными научными вопросами. Это получалось даже легче, чем раньше, когда занимался научными экспериментами. А теперь, когда имел непосредственное представление сразу обо всех исследованиях, ведущихся в нашем комплексе, потихоньку мне удавалось приблизиться к своей давней мечте — пониманию истинного устройства мира. Хоть до этого казалось еще очень далеко, но я уже твердо знал, как постепенно прийти к своей цели. Во время напряженных тренировок мне приходили весьма странные мысли о призрачности всего материального и о том, что моя мысль может непосредственно на этот мир как-то повлиять. Только собери всю свою волю в один кулак — и сжимай упругое мироздание в форму, какую тебе надо, оно обязательно поддастся напору чистого разума. Еще чуть-чуть знаний, чуть-чуть тренировок — и все обязательно получится.
Год назад все же вытащил на приватный разговор полковника, сразу после горячей бани задав ему вопрос в лоб — зачем он меня так гоняет. На что тот лишь усмехнулся и с расслабленной улыбкой спросил:
— Виктор, а кем ты себя сейчас считаешь — «ботаником» или?..
А на мое невнятное мычание в безуспешных попытках с кем-то определенно идентифицироваться заметил:
— Вот видишь — как раз то самое «или». Ты же уже не считаешь «ботаников» своими коллегами, и их клановые интересы для тебя ничего не значат. Скажи, если бы я не гонял тебя со своими бойцами, стал бы ты таким сильным, понимающим не только исключительно в своей науке, но и в настоящей жизни?.. Нет. Так бы и остался еще одним «обиженным умником», каких хоть бочками засаливай. Зато теперь, наблюдая, как ты ловко раскидываешь моих ребят в зале, я за свой «первый отдел» уже не беспокоюсь, ты прекрасно справляешься со своими дополнительными задачами, даже без понуканий с моей стороны.
В общем, раскрыл он мне тогда глаза окончательно, популярно объяснив психологические особенности причисления индивидом себя к какой-либо социальной группе и неосознанного следования групповым интересам. Через физические упражнения и боевую подготовку он сместил все мои прежние ориентиры самоидентификации, и теперь мое восприятие своих бывших коллег перешло от обычной обиды к классовому противостоянию между охраной и охраняемым. Но при всем этом я прекрасно сохранил все особенности восприятия настоящего ученого, что позволяло видеть в том числе и ту информацию, которую сама ученая братия собиралась утаить от недремлющего государственного ока. Регулярно выводить их на чистую воду доставляло мне огромное удовольствие. А какое наслаждение вызывали их натянутые улыбки при моем появлении.
