После этого сходил на работу – в мастерскую, уволился. Слегка выпил с мужиками, обмыли мой отъезд на Украину, в Крым. Сказал, что дальние родственники пригласили. Сложил свои инструменты в не так давно купленный пластмассовый ящик.
Дома собрал весь садовый инвентарь, все пилы, топоры, лопаты, кетмени, вытащил из сарая старые, еще латунные керосиновые лампы. Аккуратно сложил их в картонную коробку. Упаковал электродрель, болгарку, все диски и сверла, которые нашел. Положил даже старинные, похожие на мастерки, дюймовые плашки. Они мне здесь недавно потребовались, болты на канадский квадроцикл делать, 7/16 дюйма с четырнадцатью нитками на дюйм, а кто сказал, что дюймовые резьбы в Новом Мире не в ходу? Все собрал и положил на пол кабины, под заднее сиденье.
Собрал все рыболовные снасти и определил туда же.
Потом сел, составил список необходимого, трижды перечитал. Вроде все, но наверняка что-либо забыл.
И понеслось. Оставшиеся два дня вертелся как белка в колесе. В первую очередь обошел четыре аптеки, покупал в каждой по десятку упаковок ампициллина, парацетамола, аспирина, витаминов, средств от насморка и аллергии, а то у меня на старую пыль бывает, так что диазолина я десяток пачек купил. Бинты, йод, зеленка, вата, индпакеты, линимент синтомицина. Короче, здоровый пакет набрал.
Отогнал «запор» знакомому деду, другу моего деда, в небольшой поселок под Ташкентом, оставил ему документы на машину и написанную от руки расписку. Уже когда уходил, дедок вручил мне два классных небольших топорика работы местного мастера. Добротные такие, удобно лежат в руке, из хорошей стали, на рукоятях из абрикосового дерева.
Рынок на ипподроме – это нечто вроде Черкизона в Москве, огромная территория, где чем только не торгуют. Закупка трусов, шорт, носков и прочего заняла почти весь день. Купил полсотни маек из чистого хлопка Нукусской мануфактуры. Они не очень красивые, зато для работы на жаре лучше одежды нет. Прикупил четыре хорошие хлопковые спецовки. Я все же рабочий, а скорее всего, и там придется потрудиться. Купил несколько греческих джинсов, коричневых и зеленых. Там же, на ипподроме, купил три комплекта военной формы песочного цвета еще времен СССР. Добротные такие, крепкие. В самый раз для жары. Приобрел две горки российского производства. Случайно купил ременно-плечевую систему – для подсумков. Вообще-то в Узбекистане такими вещами не слишком торгуют. Много вещей не набирал, так, пару сумок, с какими челноки ездят.
Потом на Фархадской ярмарке приобрел два небольших кондиционера ДЭУ, телевизор «Самсунг», DVD-плеер этой же фирмы и ноутбук «Тошиба». Из-под полы купил носимые рации, и в машину. Дома упаковал еще один телевизор, музыкальный центр, свой старый компьютер и погрузил электронику в кузов. В салон электроники, который посоветовал полковник, я так и не пошел. Зачем? Как будто не знаю, где и что можно купить. Причем наверняка дешевле.
В небольшом инструментальном магазинчике увидел свою давнюю мечту – небольшой бензиновый генератор и сварочный аппарат постоянного тока для него. Закупил и полсотни килограмм электродов, «двоечки» и «троечки».
Нарезал черенков с винограда и граната, съездил с утра пораньше и купил на Алайском рынке саженцы абрикосов, персиков, черешен, миндаля, айвы и нектаринов, которые узбеки называют «лысый персик». Уже уходя, приобрел десяток саженцев роз. Поздняя осень – это самый разгар торговли саженцами. Они отлично вызревают, засыпают к зиме, а весной соответственно хорошо укореняются. Все равно дом у меня где-нибудь, но будет. А в том мире, по словам вербовщика, очень тепло. Стоят саженцы недорого, пару-тройку недель во влажной упаковке спокойно пролежат. А в случае чего потом уже посаженные деревья водой отолью. Упаковал я все это в пропитанную глиняным жидким раствором мешковину, сверху замотал еще влажным мешком, завязал целлофаном.
Но вот куда еще больше полусотни тысяч деть? Сразу столько снять не дадут, а то бог бы с ним, с курсом доллара. Да и на фальшивках деньги терять неохота. Перевести вклад можно куда угодно, в тот же Новосибирск, но как снять наличку за то время, которое я там пробуду? Вот задачку задал Анвар Шарипович. Впрочем, кое-что можно попробовать сделать.
Я подошел к телефону. Набрал давно знакомый номер:
– Тетя Роза, здравствуйте. Это Володя Яушкин. Можно к вам зайти?
После ее согласия завел новоприобретенный грузовик и поехал.
Тетя Роза – мать моего мастера, с которым работал на ТАПОиЧе, ташкентском авиазаводе. Когда после развала Союза переворовавший Есик линял в Израиль, я помог ему перевезти кое-что домой к матери, которая жила от нас через три улицы.
– Здравствуйте, тетя Роза.
– Здравствуй, Володя. Извини, что не пришла на похороны твоего деда, я уже настолько древняя, что скоро с ним увижусь. Говори, что тебя ко мне, старой еврейке, привело?
Ухоженная восьмидесятилетняя женщина завела меня в дом. Ее сын старше меня на десять лет, но все равно считался поздним ребенком этой очень уважаемой в махалле женщины. Ее связи, казалось, опутывают весь мир. Именно она советовала деду с бабушкой продать дом и ехать в Россию в восемьдесят девятом. Говорила, мол, Союз скоро развалится. Дед тогда долго смеялся, а зря, как выяснилось.
– Тетя Роза, продайте мне те железки, которые мы с Иосифом вам девять лет назад привезли. Вы же их не продали до сих пор? Они все равно у вас пылятся, а мне нужны.
Тогда я помог разгрузить и спрятать в сарае почти полторы тонны инструментов, если прикинуть, по нынешним ценам тысяч на семьдесят долларов. И это по внутренним, межзаводским ценам, когда производства обменивают инструменты на какой-то другой товар. А по рыночным раза в два дороже.
– Володя, ты пытаешься обмануть старую женщину? Ты знаешь, сколько это железо стоит? И ты хочешь сказать, что имеешь эту сумму? А зачем тебе тогда это железо, если есть такие деньги? Почему бы тогда тебе не уехать в Россию? Ясное дело, в Америку или в Израиль еще лучше, но ведь твоя мама не еврейка, к моему великому сожалению.
– Нужно, тетя Роза. Не спрашивайте, для чего, но мне нужен товар. Ведь деньги – это бумага, которую просто ценят за тех американских президентов, которые на ней нарисованы. Золото, к сожалению, не купишь. Так что я хочу выкупить у вас инструмент. Готов предложить пятьдесят тысяч долларов и взять оптом.
– Володя, ты думаешь, если я учительница английского языка, то ты можешь думать про меня – глупая? Мне Иосиф сказал, чтобы дешевле шести десятков тысяч американских денег даже не думала продавать. Ведь там только полотен для механических пил три тысячи, а они стоят по десять евро за одну штуку! Я, может, и училась в педагогическом институте, но читать буклеты о промышленных товарах умею.
