– Зона. Она находится вокруг, – принялся объяснять слуга, назвавшийся птицей, но остающийся при этом человеком. – Образовалась на месте Москвы, столицы России. Ты и этого не помнишь?
Денис покачал головой:
– Нет… но вспомню, наверное.
– Обязательно. Когда вернешься к людям.
– К людям?.. – Слово отдалось в груди ноющей болью и холодящей неуверенностью. А нужны ли ему эти самые люди, если впереди свет, и можно стать его частью?
– Прорыв произошел три месяца назад. Судя по всему, ты не успел эвакуироваться, – мягко, но настойчиво, будто ребенку, сказал Ворон. – Останешься здесь, станешь, – он кивнул на стену, – как вон та шушара.
– Она в подполье… – Дэн помотал головой, – то есть под полом. И я таким не стану.
– Не станешь. Это ты верно заметил. Но и человеком перестанешь быть тоже. Сейчас рядом со мной сидит почти обычный мальчишка, – он окинул Дениса быстрым взглядом, – приблизительно лет тринадцати. А вот когда я тебя увидел впервые, выглядел ты не пойми кем. Не представляю, в кого мутируют оставшиеся в Зоне дети, но очень не хочу узнавать и не советую тебе.
Это была правда, даже если Ворон и хотел использовать его, а потом обмануть. Стоит Дэну уйти сейчас, и пути назад уже не будет. Однако вновь терять себя и забывать собственное имя ему не хотелось совершенно.
– Ладно…
– Вот и хорошо.
Они пошли вместе и даже отыскали схрон. Не тот, правда, но Ворон остался доволен. Он нашел в нем даже больше, чем рассчитывал.
Странности начались на обратном пути, потому что Дэн отчего-то стал путать направление, и со зрением начало твориться нечто непонятное. Чем ближе он подходил к месту, которое Ворон называл «Периметр», а он сам – границей, тем ему становилось хуже. При этом Денис уже прекрасно помнил, что спит, и даже сам подкидывал в сновидение детали: сгоревший автомобиль, который в то время называл каретой, игрушечный плюшевый мишка с фосфоресцирующими глазами, изломанный асфальт, словно под ним прополз червяк гигантских размеров.
Наконец впереди возник блокпост. В то время он выглядел каким-то спонтанным и выстроенным на скорую руку. Баррикада, а не пропускной пункт. Это сейчас за Периметр так просто не сунуться, и от своих его берегут много сильнее, чем от порождений Зоны.
Дэн уже различал толстые бревна, старый холодильник, горы какой-то рухляди и наскоро установленные бетонные плиты. Он прекрасно помнил, какое омерзение вызвал у него пригород, непосредственно примыкавший к Периметру. Обезлюдевший, грязный, подавляющий, застроенный каменными коробками, в которых не было ничего, кроме нелепой и всеобъемлющей пустоты. А еще он, казалось, ослеп и оглох, стоило им сесть в машину и отъехать от зараженной территории.
Два дня он прожил в каком-то доме. Ходил словно во сне, натыкаясь на стены. Спал в комнатке, в которой не запомнил ничего, кроме смешных клоунов на плакате, закрывающем подозрительные круглые дыры в стене. Дэн был уверен, что это следы от пуль, но спросить не решился. Он вообще мало говорил – только когда Ворон обращался с вопросами.
Сталкер – мужчина сказал, что так называются ходоки в Зону, – к счастью, не докучал ему. Вначале пытался расшевелить, рассказывал о Зоне и жизни вокруг нее – о кланах, артефактах, ученых, – потом просто оставил в покое. Впоследствии, уже оказавшись в клане, Денис часто размышлял, не привело ли именно такое его поведение к уходу Ворона.
Однажды тот пришел в занимаемую Дэном комнату и коротко бросил: «Собирайся». А потом отвез на военную базу, которую держал Стаф до Валуево.
– Это Денис Сторожев, он будет в «Доверии», – просто сказал Ворон.
Крепкий мужик лет пятидесяти окинул Дэна непонятным взглядом, ухватил со стола ложку, согнул-разогнул. Почесал шрам, тянущийся от левого глаза до подбородка. Поговаривали, что им наградил Стафа кадавр, когда бывший сталкер промышлял еще в чернобыльской Зоне. Но правда то или нет, так и не удалось выяснить. Сам Станислав Горин обожал рассказывать всевозможные истории возникновения шрама, но каждый раз они звучали по-новому.
«Ты не появлялся в клане полгода, – сказал он Ворону. – Теперь навязываешь мальчишку, – Стаф постучал по виску указательным и средним пальцами, – с явными проблемами».
«Не навязываю, а даю во временное пользование, – улыбнулся сталкер. – Он неплохая гарантия моего возвращения».
«Брат? – Лидер клана оглядел мужчину долгим тяжелым взглядом. – Сын?.. Ох, вряд ли. С чего такая честь очередному найденышу?»
И тогда Дэн позволил себе глупость, о которой часто жалел впоследствии. Ворон выложил на стол «огниво» и «золотинку» и попросил рассказать, что они делают. А они ведь не делали ничего особенного. Первый воспламенял все, с чем мог соприкоснуться, исключая живую материю. Сталкер потому и выложил его не сразу на стол, а на какую-то пленку. Пленка не являлась ни деревом, ни бумагой, скорее, камнем. Лишь потом Денис узнал, что такое брезент. А все свойства «золотинки» заключались лишь в мерном желтом свечении. Вреда не приносила, особой пользы – тоже. Могла заживить за ночь ссадину или синяк, но не больше.
По мере рассказа глаза Стафа увеличивались. В них зажглись алчный огонек и подозрение. Затем он сам выложил несколько диковин. И если первые две не представляли опасности, то от третьей Дэн сиганул к двери, внезапно оказавшейся запертой.
Мужчины смотрели на него удивленно, пока Дэн не рассказал, чем чревато близкое соседство с камнем полуовальной формы с изумрудно-зеленым глазком, который, казалось, следил за любым движением вокруг. «Пил» артефакт своего владельца и жизнь сокращал. Причем если первые недели делал это незаметно и почти без последствий, то через год процесс становился почти необратимым.
После этой демонстрации Денис остался в клане, а Ворон ушел и больше не появлялся.
Но все это было позже. Сейчас они шли по Зоне. Мужчина улыбался и уверял, что теперь все будет, может, и не замечательно, но хорошо. Ворон смотрел прямо на его лицо и видел происходящее за спиной Дениса.
Медленно улыбка сошла с его губ, брови сдвинулись к переносице…
– Берегись! – выкрикнул он, и это было уже нечто новенькое. Потому что шесть лет назад они просто вышли. Не возникало никаких задержек.
Дэн моргнул, прогоняя воспоминания, и посмотрел на своего проводника. Им оставалось миновать с десяток шагов до КПП. И он точно помнил, что набрасываться здесь некому. Все будет очень спокойно. Обязано!
– Дин… – Ворон, когда они находились вдвоем, отчего-то никогда не звал его полным именем или Дэном. Только так.
Надтреснутость и хрипотца в его голосе заставили мгновенно обернуться. Денис ахнул.
На него медленно и неуклонно надвигался шар. Огромный. Ядро – платиново-белое. От него к внешней сфере бежали изумрудные и серебряные лучи. Временами между ними вспыхивали радужные протуберанцы и голубоватые шаровые молнии. Внешняя прозрачная оболочка шара казалась золотистой.
