— Хотя осведомители есть, — не удержался я от шпильки.
Полковник состроил неопределенно-кислую гримасу — мол, понимай, как хочешь, — и продолжил:
— К сожалению, то, что я сейчас расскажу, является тайной. Поэтому, если готовы слушать, то нужно подписать одну бумажку. Вот, где галочка…
С ловкостью фокусника выловив откуда-то из воздуха (стол-то чистый, а в ящик он не лез!), положил передо мной бланк. Заинтригованный донельзя, я цепко ухватил его и, не задумавшись, оставил свой росчерк. Уже потом, расписавшись, посмотрел — оказывается, я дал согласие не разглашать то, что мне стало известно. Плюс, то, что меня предупредили об уголовной ответственности. Нужно будет посмотреть — сколько светит за. Потом обратил внимание на то, что моя фамилия и паспортные данные уже впечатаны!
Унгерн словно мысли читал:
— Не обиделись, что заранее вписали? Не сомневались, что вы согласитесь. Правильно?
— Правильно, — вздохнул я. — Всегда отличался любовью к авантюрам. И чисто русской привычкой — подписывать не читая.
— Это точно, — непонятно чему обрадовался собеседник. — Авантюризма в вас хоть отбавляй. Одна перемена работ чего стоит. Из музея — в милицию, из милиции — в банк. Потом школа и вуз, вуз и школа. Главное — никакой логики. А сейчас вы и журналист, и педагог, и ученый.
Польстил, польстил мне полковник насчет ученого. Просто в наших кругах говорят: «Ученым можешь ты не быть, но кандидатом быть обязан!»
— Работаю везде, где придется. Деньги нужны.
— М-да, многоликий вы наш. Вот, поговорим о работе. Да и о деньгах тоже. Есть возможность немножко подзаработать. Думаю, к зарплате учителя и почасовке доцента тысяч сорок-пятьдесят — рублей, естественно, будут нелишними. А может и больше. Но это уж как пойдет…
— Сорок-пятьдесят? В месяц? — живо заинтересовался я. В последнее время становлюсь похож на одного дядюшку. То ли на Скруджа, то ли на Сэма, у которых при слове «деньги» в глазах начинают мелькать символы доллара. Я, правда, до долларов и евро пока не дорос. Стыдно, но что делать? Время такое.
Полковник Унгерн посмотрел на меня понимающе — определенно читал мысли и рассмотрел все нолики. Но, в конце концов, Виктор Витальевич отлавливает охотников за зелеными человечками не за «спасибо». Решив, что пора, Унгерн начал:
— Дело вот в чем. Месяц назад пропала группа криптозоологов. Будь это просто искатели йети, то все пошло бы как обычно: заявление родственников в полицию, оперативная информация, поиск. Если бы дело было летом, то еще можно подключить людей. А зимой…
Я лишь кивнул. В мою бытность работы (виноват, службы!) в милиции, розыск «потеряшек» сводился к формальностям. Придет оперативник, поговорит с женой или родителями. Разок-другой покажут по телевидению фотографию пропавшего (или пропавших). Вот, собственно и все. А зимой могут и до места не дойти. А так — либо сами найдутся, либо… Не думаю, что полиция работает лучше.
— В составе группы был сын одного из «больших» людей. Очень больших. Нет бы, как вся эта… «золотушная» молодежь — по ночным клубам, ресторанам, по борделям… А парень биофак МГУ закончил с красным дипломом. Вот, понесло его искать «редких» и «вымерших». Пропал. На поиски были брошены крупные силы. Милиция, МЧС, частные структуры. Нашли стоянку, пустые банки. Группа большая была — следов, соответственно, много. Лес разбили на квадраты, прочесали все под гребенку. Ни слуху, ни духу. Самое любопытное, что специалисты установили, что группа никуда с поляны не уходили. Под землю они не проваливались. По воздуху не перемещались. Как быть?
— А вертолет использовали? — поинтересовался я. Глупость спросил. Конечно же, использовали.
— Скажу больше. Специальный спутник запустили. Знаете, в какую копеечку это обошлось? Глухо. В группе было десять человек. У всех сотовые телефоны. А они пеленгуются даже в выключенном состоянии.
Таких тонкостей я не знал. Интересно, а почему же тогда столько краж сотовых, если их так легко искать?
— Так вот, — продолжал полковник. — Даже если бы они утонули в болоте, все равно остались бы следы. Про волков, медведей — вообще молчу. Забавно, но во время поисков солдаты подстрелили штук трех медведей. Будили и стреляли. Не переживайте, Олег Васильевич, стреляли снотворными капсулами. А потом берлоги осматривали. Хотя — тоже глупость. Не бывает таких медведей, чтобы проснулись и в берлогу кого-то утащили. Задрали бы на месте, растерзали. Как охотник говорю. Но это еще не все. После того, как страсти поутихли, на это место ушла еще одна группа. Там у меня был свой человек. С сотовым телефоном, с маячком.
— Тоже пропали? И группа, и человек? — догадался я.
— Тоже, тоже… — дернул щекой Унгерн. — И, что удивительно — сигнал идет и маячок действует. Предупреждаю вопрос — маячок не висит на дереве, и не зарыт в землю. Этот маячок вычисляется с точностью до одного-двух сантиметров. Сигнал идет из пустоты. А сотовый вообще сдох.
— Аккумулятор… — начал я робко.
— Аккумулятор такого телефона может работать месяц без подзарядки. Это ведь не обычный телефон, а наш. Кроме того, он — телефон то есть, сам по себе маячок. Там кнопочка специальная есть — нажал и пошел сигнал бедствия.
— И что дальше?
— А дальше, — Виктор Витальевич виновато отвел взгляд. Встал. Прошелся по кабинету. И предложил: — А давайте-ка кофейку.
Не дожидаясь ответа, Унгерн открыл дверцу встроенного шкафчика и включил электрочайник. Вытащил банку «Нескафе» (наши вкусы совпадали), сахар, какое-то диковинное печенье (каждая печенюшка в отдельной упаковке!) и новенькие пластиковые чашечки (тоже запаянные!). Пока он стелил на стол салфетки (ох уж эта немецкая аккуратность!) и обрывал упаковки с чашек, чайник щёлкнул. Разливая кипяток, полковник обронил:
— Предложил бы чего покрепче, но пока не буду. Может — попозже.
Пили молча. С каждым глотком с полковника слетала веселость и он посматривал на меня как на потенциального бойца невидимого фронта. А может, мне так просто казалось. Первым не выдержал я:
— Мент родился!
— И очень толстый, — поддержал Унгерн шутку.
Вопросительно посмотрел на меня — дескать, еще кофе? Я мотнул головой — мол, достаточно и вообще, весь во внимании и почтении.
— Итак, Олег Васильевич, будем считать, что ситуацию вы поняли. Теперь у вас закономерный вопрос — а зачем я понадобился компетентным органам? Так?
— Уж точно, не пропажу разыскивать.
— А вот как раз именно об этом мы вас и собираемся просить. Понимаю, вы скажете — какой из меня поисковик?
— Да, уж поисковик из меня, как… — не сразу нашел, с чем бы это себя сравнить. Потом придумал: — Как автомат калашникова из лопаты.