Государь Петр Алексеевич постоянно путешествовал и разъезжал по стране и по европейским странам, месяцами не возвращаясь в столицу. У него постоянно не хватало времени на встречи и на переписку с министрами, сенаторами, чтобы управлять своей державой. А существовавший в те времена государственный аппарат России был слишком громоздок и весьма медлителен в управлении страной и в осуществлении принятых государем решений.
Петр Алексеевич постоянно находился в движении, не любил подолгу сидеть в одном месте. В течение нескольких месяцев он мог совершить более ста деловых поездок. То государь отправлялся в глушь только что завоеванной Финляндии, осматривая корабельные сосны, то уезжал на Урал, где опускался в горные рудники. То вел переговоры с очередным немецким государем, то неожиданно в качестве туриста путешествовал по Богемским горам. Государь Петр Алексеевич был зело любопытен и по-юношески восторжен, чтобы упустить возможность и не побывать в том или ином интересном или достопримечательном месте.
И такие вот передвижения у него происходили и увеличивались из года в год. С начала своего правления Петр Алексеевич постоянно спешил и торопился жить, везде хотел побывать, все увидеть своими глазами. Он даже не умел чинно ходить, а везде постоянно бегал легкой трусцой или шел крупным и быстрым шагом. Причем темп его жизни из года в год только ускорялся, каждый раз появлялось множество новых дел, которые требовали к себе его постоянного внимания. Следует не забывать и того, что к этому времени государь еще не успевал управиться с некоторыми своими старыми делами.
И тогда Петру Алексеевичу потребовался специальный человек без особого гонора и претензий, который мог бы повсюду его сопровождать и, сам находясь в курсе государственных дел и проблемных вопросов, помогать ему заниматься государственными делами и вопросами, вести деловую и государственную переписку.
Однажды Петр Алексеевич сказал Алексашке Меншикову, что настало время Алешку Макарова приучать к государственному делу. Поэтому он отбирает у него Алешку и приближает его к своему двору, чтобы тот поначалу начал ведать и приводить в порядок его финансовые придворные дела, в которых он совершенно запутался. В старые времена такими делами его батюшки занимался тайный дьяк Демешка Башмаков. Петр Алексеевич несколько раз в досужее время забирался в отцовский архив, перебирая давно забытые дела. Каждый раз государь мысленно убеждался в том, что ему нужно учить Алешку Макарова с его прилежанием и старанием заниматься такими делами, чтобы и его финансы и переписку держать не в худшем состоянии.
Жалко было Алексашке Меншикову расставаться с хорошим писарем, счетчиком и работником, подьячим Макаровым, но что поделаешь, ведь нельзя идти противу воли Петра Алексеевича из-за какого-то там писаришки.
Таким образом, пятого октября тысяча семьсот четвертого года Алешка Макаров перешел на работу мелким подьячим государева двора с окладом в триста червонцев в год. Ему было поручено вести и отвечать за денежные расходы самого государя Петра Алексеевича, что подразумевало их частое общение и разговоры.
Мало кто из придворных вельмож и сановников в те времена обратил внимание на появление рядом с Петром Алексеевичем этого молоденького блондина, застенчивого простолюдина с русского севера.
А паренек с раннего утра и до поздней ночи просиживал за столом, установленным рядом с кабинетом государя, и, скрипя гусиным пером, прикусывая нижнюю губу, выводил итоги царских расходов. Как и сам государь, Алешка Макаров работал без устали и какого-либо отдыха дни напролет, с полной отдачей сил и своих талантов.
Петру Алексеевичу, бесспорно, нравились его спокойствие, уравновешенность, благоразумие и пунктуальность в исполнении своих поручений. Постепенно он начал поручать своему молодому секретарю все более и более ответственные дела, брать его в свои поездки. К тому же Петр Алексеевич все больше и больше доверял этому юноше, на его глазах взрослеющему, набирающемуся опыта и становящемуся уравновешенным и дальновидным государственным чиновником. Этот чиновник в короткое время добился того, что государственные дела перестали застаиваться, а продвигались вперед с положенной скоростью.
Во время Прутской экспедиции тысяча семьсот одиннадцатого года, когда русская армия оказалась стадвадцатьютысячной турецкой армией придавлена к Пруту и полностью окружена, именно Алешка Макаров сумел наладить курьерскую службу, через посредство которой Петр Алексеевич мог управлять Россией. Прутское сидение, насколько это было возможно, сблизило этих двух столь совершенно разных по характеру людей, сделало их друзьями и приятелями.
По возвращению в столицу Алешка Макаров предстал перед государевыми придворными в новом качестве «особо доверенного лица» Петра Алексеевича, когда ни одно письмо, ни один вопрос, ни одна государственная проблема не решалась без его слова или его участия.
4
Полубояров довел Алексей Васильевича Макарова до дверей токарной комнаты государя Петра Алексеевича и тут же с ним расстался. Не попрощавшись с Макаровым и не предупредив Петра Алексеевича о прибытии придворного секретаря, он повернул за угол коридора и растворился в сумраке дворцового перехода.
Свою придворную жизнь великий государь строил весьма по-простому принципу, он не любил дворцовых этикетов, протоколов и политесов. Если ты пришел поговорить с царем, то сразу же заходи в кабинет и начинай деловой разговор, а если тебя вызвали, то садись в кресло и слушай то, что тебе государь расскажет, после чего ты должен тут же сломя голову, бежать и выполнять его поручение. При своих великих дарованиях Петр Алексеевич тянулся ко всему на свете, брался за все, не пренебрегая самыми простыми работами, а потому и знал все то, что нужно было знать солдату, матросу, токарю, корабельному плотнику, бомбардиру, артиллеристу, инженеру. Он и с разными людьми умел по-разному разговаривать в зависимости от того, какое социальное положение эти люди занимали. С бомбардирами разговаривал, как знающий бомбардир, а с солдатами, как бывалый старый вояка. При этом он не притворялся и не играл ролей, как в театрах на сценах, а на период разговора он действительно превращался в настоящего и знающего бомбардира или пехотного солдата.
За это его и любили и одновременно не любили, но простые люди его в разговорах хорошо понимали!
Только со своими соратниками, приближенными и друзьями Петр Алексеевич общался так, словно он до зрелого возраста оставался наивным маленьким ребенком с дитячьей жизнерадостностью, потребностью услышать чье-то мнение и простотой обращения.
