Тут Алексей малость испугался своих выводов. Бред все это! Устал просто, вот и примерещилось, а с перепугу все совпадения стали казаться зловещими… Надо выбросить вздор из головы, хватить пивка — вот оно уже в пакете, — включить DVD-плеер и ни о чем таком не думать. А потом вырубиться, отоспаться от души — и проснуться утром с мыслью, что впереди еще целый день отдыха.
От этого Меркурьев повеселел, зашагал бодро, а метров за двести до подъезда его окликнули:
— Владимирыч!
Алексей обернулся. Его догонял сосед по площадке, майор МЧС Николай Ракитин.
Он был как раз из «новых» жильцов, въехал в этот дом лет пять тому назад, будучи еще капитаном. Оказался нормальным мужиком и хорошим соседом, приветливым и неназойливым. Такими же были его жена и дочь. Больше о нем Меркурьев почти ничего не знал, так как старался не лезть в чужое — своего хватало… Ракитин тоже не совался к Алексею с расспросами да советами, разве что однажды — по случаю получения майорской звезды — завалился к соседу, уже порядком подшофе: отмечали на службе, сообщил он.
— Я ненадолго, — сразу предупредил гость, приметив светящийся экран компьютера. — Давай за очередную звездочку накатим по сотке: как-никак теперь старший офицер… Да и тебе в дело: вдохновение попрет как танк. О чем пишешь-то?
Алексей объяснил, что очерк будет о всяких загадочных местах — существуют такие в городе: говорят, там энергетика особенная. Например, старое кладбище на юге. Есть энтузиасты, которые там по ночам блуждают с не менее загадочными приборами, замеряют что-то…
Хмельной майор только хмыкнул:
— Это что… Вот у нас спецсклады подземные на случай войны — вот уж места так места! Это, дорогой товарищ, такое, что никакой Шехерезаде не придумать… Но — т-сс!.. — Он с хитрым видом приложил палец к губам. — Военная тайна!
Меркурьев с пониманием кивнул, они выпили, немного поговорили, и Ракитин ушел. А когда наутро встретились случайно на площадке, майор, который тяжело дышал и смотрел воспаленными глазами, после первого хмурого «здоров» быстро пригнулся к уху журналиста:
— Слышь, я вчера спьяну брякнул тебе про подземные склады — так ты того… ну, понимаешь…
— Да не кипишуй ты, — отмахнулся Алексей. — Я ж не маленький. Что вчера слышал — то вчера и умерло.
— Вот и лады. — У Ракитина явно гора с плеч свалилась.
Это было два года тому назад…
5
— Здоров, Владимирыч, — повторил Николай, нагнав Меркурьева.
Они обменялись рукопожатиями, пошли рядом. Журналист заметил в левой руке Ракитина объемистый хозяйственный пакет. Цепкий взгляд распознал, что там, внутри.
— Вечерний отдых? — Алексей с улыбкой кивнул на пакет.
— А-а, мать их… — Николай махнул свободной рукой и выразился непечатно. — Я ж один, на холостяцком положении. Своих к теще отправил в деревню. В школе-то теперь каникулы сплошные — то новогодние, то первомайские… Не учеба, а цирк какой-то!.. В общем, сам понимаешь — на подножном корму я. Сейчас приду, стряпать буду. А пузырь само собой — устал как собака, сутки оттрубил дежурным по Управлению.
— На телефоне сидел?
— Ну да, и не только. А сутки выдались — я таких давно не припомню. Как будто вся шиза зашевелилась, изо всех щелей полезла…
— То есть? — напрягся Алексей.
— Да шквал звонков дурацких. Какие-то глюки сплошные: одному то привиделось, другому — это… И такую, знаешь, хрень несут — ты бы слышал, так упал бы… Да, кстати, это ж вроде по твоей части. Может, сегодня какое обострение у этих психов? Ну, там, вспышки на Солнце, магнитная активность… Чем тебе не тема!
Ракитин шутил, но Алексею было не до шуток. От слов майора про массовые видения у него так и опустилось все внутри. Неужели?..
— Постой. — Голос чуть не дрогнул, но Алексей совладал с ним. — А что именно им чудилось, психам этим?
— Да черт-те что! Говорю же — хрень разная. Один звонит — голос визгливый, истеричный. Кричит, будто вышел из квартиры, стал спускаться по лестнице, и тут прямо на глазах стена подъезда стала шевелиться…
— Шевелиться?.. — эхом повторил Алексей.
— Ну, вроде того. То ли поплыла, то ли потекла — как масло на сковородке. Вообще, говорит, будто весь дом поплыл… Твердь земная превратилась в волны — прям так и сказал, собака! Поэт какой-то.
— А вы?
— А что мы? Спрашиваем: а теперь-то что? Что с домом-то, со стеной? Ничего, говорит, прошла волна, и все снова на месте. Знаешь, таких клоунов пруд пруди, чуть не каждый день названивают. Но сегодня что-то особенное! Нет, точно на Солнце фигня какая-нибудь творится. Сперва у этого придурка крышняк съехал, потом еще у нескольких. Звонок за звонком: все-то им мерещится, как вещи разные оживают, шевелятся, текут, плывут… Да, кстати, — добавил майор, — мы телефончики всех звонивших пробили. Так вот, все абоненты — обычные граждане, на учете ни в психушке, ни в ментовке не состоят. Вот и думай после этого, кто нормальный на самом деле…
Так они дошли до подъезда. Меркурьев больше расспрашивать не стал, постарался улыбнуться, виду не подать, хотя на душе у него, конечно, сделалось тухло. Какой уж теперь свободный вечер — и пиво не в радость. И не избавиться от мысли, сколько ни гони ее, что вокруг происходит что-то непонятное, тревожное… а главное — никто ни о чем толком не знает, и никому об этом не расскажешь, если не хочешь, чтобы приняли за сумасшедшего.
Алексей невнятно мыкнул что-то, насупился… Ракитин подметил перемены в соседе уже на площадке первого этажа.
— Ты что задумчивый такой стал?
— Да нет… так. — Алексей натянуто улыбнулся.
Прибыл лифт, со скрипом потащился на восьмой этаж, где оба жили. Пока поднимались, Ракитин внезапно оживился:
— Слушай, чуть не забыл… Знаешь ту квартиру на третьем этаже, откуда жильцы съехали? Те, что снимали?
— Ну… да…
— Так вот — поздравляю! Новые заселились.
— Ну и флаг им в руки… А поздравлять-то с чем?
— А с тем, дорогой товарищ, — тут майор хитро прищурился, — что жильцы особенные. Девицы! — произнес он с особым значением. — Сечешь?
Меркурьев просек, усмехнулся:
— Древнейшая профессия?
— Она самая. Мне про них Мишка сказал, омоновец.
Лейтенант городского ОМОНа Михаил Зверев, детина — сила есть, ума не надо, тоже снимал квартиру, только на пятом этаже.
— Погоди, говорит, я им еще субботник устрою, — со смехом передавал Николай замыслы любвеобильного омоновца. — А я так мыслю: субботников не надо, а так, честь по чести, с честным деловым предложением… Я временно холостой, ты и вовсе человек свободный, что нам стоит! А?..
