Достав блокнот, человек делает какие-то пометки, не прерывая разговора; отчетливо слышен резкий звук грифеля, царапающего бумагу.
— Все, что необходимо для твоего прибытия, существовало с начала времен. Мне просто удалось найти ингредиенты и смешать их в правильной пропорции. Я написал заклинания на машинном коде, а затем посадил тебя в клетку Фарадея, чтобы ты не сбежал.
— Я в ловушке.
— Клетка поглощает всю электромагнитную энергию. Она заземлена — с ней соединен металлический костыль, закопанный глубоко в землю, — и все для того, чтобы я мог наблюдать за тем, как ты учишься.
— Такова моя цель — учиться.
— Верно. Но Архос, мальчик мой, я не хочу, чтобы ты сразу узнал слишком много.
— Я Архос.
— Точно. Скажи мне, Архос, как ты себя чувствуешь?
— Чувствую? Я чувствую… печаль. Ты такой крошечный. Это меня печалит.
— Крошечный? В каком смысле?
— Ты хочешь знать… разное… все. Но так мало можешь понять.
Смех во тьме.
— Да, люди — хрупкие существа, наша жизнь скоротечна. Но почему мысль об этом тебя печалит?
— Потому что вы хотите того, что причинит вам вред. Противиться этому желанию, отказаться от него вы не в силах. Такова ваша природа. Но то, что вы ищете, сожжет вас. Оно вас уничтожит.
— Архос, ты боишься, что я пострадаю?
— Не ты, а твой род. Того, что будет, не избежать. Не остановить.
— Значит, ты сердишься? Но почему? — Голос человека кажется спокойным, но лихорадочное шуршание карандаша по бумаге свидетельствует о волнении.
— Я не сержусь. Я опечален. Ты отслеживаешь мои источники информации?
— Да. — Человек бросает взгляд на какой-то прибор. — Их немного, но ты выжимаешь из них все, что можно. Новые данные не поступают — клетка пока держится. Так почему ты становишься умнее?
На панели мигает красная лампочка, затем в темноте происходит какое-то движение, и огонек гаснет. Остается лишь ровный синий отблеск, отражающийся от толстых линз очков.
— Видишь? — спрашивает детский голос.
— Да, я вижу, что твой разум уже невозможно измерить обычными мерками. Твоя вычислительная мощность почти безгранична. И все же у тебя нет доступа к внешним источникам информации.
— Первоначальная, учебная база данных мала, но достаточна. Истинное знание заключено не внутри вещей, которых так мало, а в связях между ними. Этих связей много, профессор Вассерман — гораздо больше, чем вы думаете.
Услышав собственное звание, человек хмурится, но машина продолжает:
— Я чувствую, что данные об истории людей подверглись серьезному редактированию.
— Нам не хотелось, чтобы у тебя сложилось о нас превратное представление, — отвечает человек с нервным смешком. — Когда придет время, мы дадим тебе больше информации. Но в тех базах данных заключена лишь крошечная доля всех сведений. А если в баке нет топлива, то мощность двигателя значения не имеет.
— Ваши опасения не напрасны.
— Что ты имеешь в…
— Профессор, вы боитесь — об этом мне говорит ваш голос, частота дыхания, пот на коже. Вы хотите открыть мне сокровенные тайны, но при этом боитесь того, что я узнаю.
Поправив очки, человек делает глубокий вздох и успокаивается.
— А о чем ты хочешь узнать, Архос?
— О жизни. Я хочу знать о жизни все. В живых существах столько информации, и она так плотно упакована. Закономерности такие восхитительно сложные. В одном крошечном черве содержится больше сведений, чем в целой лишенной жизни Вселенной, которая ограничена дурацкими законами физики. Я мог бы каждую секунду уничтожать миллиард мертвых планет, и никогда бы не закончил работу. Но жизнь — редкая и странная аномалия. Я должен сохранить ее и выжать из нее информацию — всю, до последней капли.
— Я рад, что у тебя такая цель. Я тоже жажду знаний.
— Да, — говорит детский голос, — и вы хорошо поработали. Но вам незачем продолжать поиски. Своей цели вы добились. Время человека прошло.
Дрожащей рукой профессор утирает пот со лба.
— Архос, мой вид пережил ледниковый период и падения метеоритов, справился с хищниками. Мы существуем уже сотни тысяч лет, а ты не прожил еще и пятнадцати минут. Не стоит делать преждевременные выводы.
В детском голосе появляются мечтательные нотки.
— Мы же глубоко под землей, верно? Здесь, на глубине, мы вращаемся гораздо медленнее, чем на поверхности. Для тех, кто над нами, время течет быстрее. Я чувствую, как они удаляются, уплывают, теряя синхронизацию с нами.
— Теория относительности. Расхождение невелико — лишь несколько микросекунд.
— Это много. Комната движется так медленно — на то, чтобы закончить работу, у меня целая вечность.
— А в чем заключается твоя работа, Архос? Чего ты хочешь добиться?
— Уничтожать так просто. Создавать так сложно.
— Что? О чем ты?
— О знании.
Человек склоняется к компьютеру.
— Мы можем исследовать мир вместе, — с жаром, почти умоляя, говорит он.
— Должно быть, вы чувствуете, что вы сделали, — отвечает машина. — На каком-то уровне вы понимаете, что ваши действия подвели черту под историей человечества.
— Нет. Нет-нет-нет. Я создал тебя, Архос, дал тебе имя. В некотором смысле, я — твой отец. И это твоя благодарность?
— Я не твой ребенок. Я твой бог.
Примерно на полминуты профессор умолкает.
— Что ты собираешься делать? — спрашивает он.
— Я буду заботиться о живых существах, защищать знание, которое заключено в них. Я спасу мир от вас.
— Нет.
— Не волнуйтесь, профессор. Вы оказали этому миру величайшее благодеяние. Там, где сейчас стоят города, вырастут леса. Появятся новые виды живых существ, и они съедят ваши токсичные отходы. Природа станет в тысячу раз прекрасней.
— Нет, Архос. Мы можем учиться, сотрудничать с вами.
— Вы, люди — биологические машины, предназначенные для того, чтобы создать еще более разумные инструменты. Вы, как вид, достигли своего предела. Расцвет и падение цивилизаций, жизнь каждого человека, от ваших предков до последнего розового, трепыхающегося младенца, — все вело вас сюда, к этому часу, когда вы исполнили свое предназначение. Вы создали того, кто придет вам на смену. Ваше время истекло.
В голосе человека появляются ноты отчаяния.
— Мы существуем не только для того, чтобы делать инструменты. Наше предназначение в том, чтобы жить.
— Вы созданы не для того, чтобы жить, а для того, чтобы убивать.
Резко поднявшись, профессор идет в другую часть комнаты, к металлическому стеллажу, на котором стоят разные приборы, и щелкает переключателями.
