Это ведь лишь с первого взгляда звучит наивно — реактивная пуля. Как-то фантастами, малосведущими в оружии, поистаскано, да и вообще — не слишком ли велик замах для кустаря-одиночки… Но идея — если кто не знает, то верьте на слово — вполне здравая и жизнеспособная.
Были уже даже и реальные образцы стрелкового реактивного оружия. Так, к примеру, еще во времена вьетнамской войны в Америке сделали крупнокалиберный реактивный пистолет с не слишком благозвучным для русского уха названием «Джироджет». И не только сделали, но и приняли на вооружение, для «морских котиков», справедливо рассудив, что реактивная пуля должна успешно работать и под водой тоже.
Кажется, планировали вооружать и астронавтов, — в условиях вакуума она действовала бы еще лучше. Вот только возвращающиеся из Вьетнама «котики», осчастливленные новым оружием, по слухам, норовили встретиться с создателями чудо-пистолета и по итогам попыток его боевого применения набить им фейс. А «котики» ребята крепкие…
Однако дело вовсе не в изначальной порочности идеи индивидуального реактивного оружия. Просто привычная огнестрелка прошла длительную эволюцию, прежде чем стала такой, какая есть. Достаточно было бы небольшой доли затраченных на нее сил, средств и людской изобретательности, чтобы и из реактивных боеприпасов сделать конфетку. Но только у них совсем нет времени на постепенное совершенствование. Успешно конкурировать надо сразу. Иначе — увы…
Сашка все же планировал попытаться. И это не было слишком уж самонадеянным. Кустарь кустарю рознь. Для такого кустаря, каким сделался уже Вороненок, практически никакой замах не был слишком. Профессионал в таких случаях на поставленный вопрос отвечает только: «Это смотря как сделать».
Но вскоре Сашка и с этой идеей расстался, потому, как окончательно понял: возни слишком много, а толку мало.
С безгильзовыми боеприпасами тоже связываться себе дороже — вон сколько лет трудолюбивые бундесы колдовали над всякими лаками-компаундами. Чтоб и сгорали без остатка, и нагрева не боялись, и пороховой шашке рассыпаться не давали.
Лаки-компаунды есть продукт высокой химии. Тут Воронков на Козю надеялся не без оснований. А на кого еще надеяться? Козя, конечно, химик от бога. Но лаборатория у него, во-первых, не своя личная. А во-вторых, немецкого там было одна только кварцевая печь, а остальное Рыжий охарактеризовал как «сплошной Госпромцветмет».
На жидкий метатель взамен пороху Сашка тоже решил не замахиваться. Хотя в отчаянии набросал несколько вариантов, вроде бы даже работоспособных, но при реализации, сулящих кучу дополнительных проблем.
И что же оставалось? А ничего — и это «ничего» означало собой те самые мучения, поиски, ошибки, которые и закончились озарением в общественном транспорте, когда он выдумал совершенно новый боеприпас, соединяющий в себе достоинства и унитарного гильзового и безгильзового патронов. С обычным порохом, не боящийся ни нагрева, ни сырости, с повышенной начальной скоростью и уменьшенной отдачей. Короче, идея обещала многое, оставалось всего лишь ее реализовать. Всего дел-то — начать да кончить!
Мысленно оглянувшись в прошлое, Воронков удивился самому себе — прямо хоть становись в позу и толкай телегу про большой путь и великие свершения.
С публикой, правда, не очень. Разве что за слушателя сойдет Джой — красивый, неглупый, но своенравный колли, отданный двоюродным дядей Сеней в целях моральной поддержки после трагедии с родителями.
Сидит, небось, зверюга под дверью, ждет, когда хозяин закончит возиться с этими железяками — противно визжащими, а то и плюющимися горячим маслом и острыми стружками.
Улыбнувшись, Сашка выключил станок и бережно положил маленькую, но увесистую деталь на верстак рядом с остальными. Если по делу, так осторожничал он зря: этот с таким трудом отполированный вольфрамовый вкладыш к затвору можно было хоть с размаху об стену, потом поднять, да еще раз — пока рука не устанет. И ничего ему не будет, вряд ли даже поцарапаешь.
Но переступить через свое отношение к этому, для кого-нибудь другого — мертвому и бездушному металлу он не мог. Слишком много Воронков в него вложил, даже не думая для чего. Наверняка среднему человеку показалось бы странным, что оружие, вещь вроде бы утилитарную и смертоносную, можно изготавливать в том состоянии души, в котором, наверное, Данила-мастер ваял свой каменный цветок.
Бывало, Сашка и сам задумывался над этим, пытаясь понять самого себя: ну как можно любить оружие? Как можно восхищаться изяществом линий этих железных игрушек, основное предназначение которых — отнимать жизнь? И никаких объяснений этому не находил: нравится, и все тут. В конце концов, любят же хозяева своих бульдогов и доберманов, восхищаются их всякими там лапами-зубами, хотя эти породы собак выводятся и дрессируются тоже отнюдь не для спасения утопающих!
По-другому он просто не мог и, не считая, тратил время и силы. И двух друзей ведь к этому привлек — правда, они и сами оказались неравнодушны к Сашкиной затее.
Рыжий по этому поводу говаривал голосом Папанова: «Ничего… Сядем усе!» Балагур чертов. Но, если бы не они, хрен бы чего у Сашки вышло.
Краса и гордость экспериментального отделения своей конторы Серега, у которого полмизинца оторвано в детстве самодельной бомбочкой, орудовал в лаборатории, обеспечивал покрытия, варил пластики, добывал заготовки из дефицитных металлов.
А заядлый охотник и KMC по стрельбе Гарик был своим человеком в тирах и на стрельбищах. Это с его помощью удалось на натурных экспериментах отработать баллистику, или, проще говоря, посмотреть, как ведет себя новый патрон в сочетании с новым стволом.
Вели они себя поначалу по-всякому, но другого Воронков и не ожидал.
Время подвело итоги труда, и результат — вот он, на верстаке. Здесь все, и форма, и содержание. Сашка взял детальку, промыл ее от остатков полировочной пасты, искупал в смазке и снова положил на верстак. Немного постоял, тщательно вытирая руки. Осознанно или нет, но этот момент он оттягивал до последнего. Во время подгонки всех составных частей их приходилось до посинения совмещать, прилаживать и двигать относительно друг друга.
Но еще ни разу он по какому-то странному капризу не собирал свое произведение полностью. Благо конструкция позволяла.
И вот, кажется, все готово. Захочешь, а не придумаешь, что бы еще вылизать. Пальцы скользнули по длинноватому для обычного пистолета стволу, рифленому узкими продольными канавками. Нет, надо, чтобы хоть кто-нибудь это видел! Воронков пошел и приоткрыл дверь.
— Будешь свидетелем! — веско сказал он протиснувшемуся в щель Джою. Колли уселся и радостно застучал хвостом об станину ближайшего станка.
