К счастью, ползти приходилось на карачках, а не по-пластунски, брюхом в грязной жиже, и иногда даже удавалось приподнять коленки, чтоб не намочить их окончательно. Когда свет вокруг пропал вовсе, я вытащил из нагрудного кармана кулёк из промасленной бумаги. Внутри были горошки — средство, в котором не было магии, и это стоило людям Аштии огромных усилий. Каждый из этих горошков должен был дать мне возможность видеть в темноте.
Лекарство оказалось горьковатым, но терпимым. Не возникло даже острой потребности запить. Вода-то у меня с собой имелась, но мало, а прикасаться к грязевой жиже под ногами даже в мыслях было неприятно.
Зрение прояснилось, но иначе, чем если бы в трубе зажёгся свет. Нельзя сказать, чтоб я стал видеть, словно днём, но разобрать движение воды и тварей, плескавшихся в ней, оказалось мне вполне под силу.
Ползти предстояло долго, надо было набираться терпения. Меч на этот раз был приторочен к спине, а вот нож висел так, чтоб выхватить в секунду. Кроме того, ещё один я пристегнул к ноге, ещё один, самый маленький, запихнул в сапог другой ноги. В общем, в каком бы положении ни оказался, оружие у меня под рукой будет. Главное теперь не убедиться, что местные крысы способны на большее, чем я могу вообразить.
Но первые полкилометра пути оказались спокойными. Два раза я натыкался на сравнительно мелких существ, вооружённых зубами и когтями. Первое от меня предпочло сбежать, второе я успел заколоть раньше, чем оно ощерилось на меня с серьёзными намерениями. Конечно, так не могло продолжаться дальше. Но надежда жила.
Вскоре я натолкнулся на развилку, и тут приходилось уповать на удачу, потому что верного пути я не знал и знать не мог. Кто вообще может знать схему стоков в этих местах? Разве что только те, кто их чистит. Никому из местных не придёт в голову влезть сюда, чтоб спрятаться или пробраться в замок. Слишком много тут следящих систем, которые отсекут любой признак магической активности и подадут сигнал. Причём не обязательно пользоваться чарами, достаточно уметь это делать. Есть ли в магическом мире хоть кто-нибудь, кто вообще ничего не умеет? Увы. Таких, как я, тут быть не может.
Словом, выбирать мне придётся, исходя из любых угодных мне признаков. В общем, поползу туда, где просторнее. Мне только приступа клаустрофобии не хватало.
Поэтому, сталкиваясь с развилкой, я вёл себя спокойно. В конце концов, если выползу обратно к выходу, поверну и попробую ещё раз. Для спокойствия и уверенности я оставлял на стенках метки мелком (слава богу, хоть видел их отчётливо со своими благоприобретённым зрением) и мог быть уверен, что найду, откуда пришёл и куда ещё не лазал.
Время от времени я замирал, прислушиваясь к своим ощущениям. Здесь не может не быть следящих магических систем. Не может не быть! Должен ли я что-нибудь чувствовать, когда импульсы проходят сквозь меня? Или магическая стерильность хранит меня и от возможности ощутить на себе прикосновение смертоносных в своей бдительности чар?
Крупная чешуйчатая тварь накинулась на меня в тот миг, когда средство для видения в темноте начало давать сбой, а достаточно удобного места, чтоб принять следующую горошинку, пока не попалось. Тут-то мне стало ясно, что, хотя Одеи натаскивали меня на людей, с животным я тоже не оплошаю. Увернулся в сторону буквально за миг до того, как различил движение в темноте — вот, уже что-то! Нож без малого высек искры из плотной демонской чешуи. Чёрт!
Тварь всплеснула, как рыба, выворачивающаяся из рук, и это было намного опаснее, чем прямая атака. Фиг её знает, насколько остры её «плавники» и прочие острые части организма, и какой яд может ждать меня на них.
Я перекатился назад и вляпался левой рукой в самую жижу. Хорошо хоть не правой. Упругое мощное тело кинулось за мной, и пришлось отмахиваться ногами. Успешно, раз уж я до сих пор жив. Какая глупая будет смерть, если меня постигнет неудача. И Аканш будет без толку ждать моего сигнала. Чёрт, нашёл о чём думать сейчас.
Мы с этим существом кувыркались в грязи, словно два поросёнка. Оно рвалось к моему горлу, а я пытался сообразить, как и куда ударить, чтоб избавиться от этого назойливого интереса к собственной особе. Своей быстроте и точности движений я больше не удивлялся. Пришлось перекувырнуться раз пять, прежде чем рука с ножом оказалась в удачном положении. Удар оказался болезненным и для меня, пальцы онемели, и, откатившись, я обнаружил, что ножа в руках больше нет.
Правда, тварь явно не горела желанием продолжать бой. А может, просто не могла. Вздрагивая всем телом и особенно хвостом, существо попыталось уползти. Нет уж, фигушки! Стоять!
Я вытащил нож из ножен над коленом и одним удачным ударом пробил ему хвост. Животное взвыло и рванулось прочь, не выражая желания сражаться. Ну уж нет. Выдернув нож, я прижал хвост ногой. Пришлось для этого привстать, но вынужденная поза оказалась очень удобна для броска. Мне казалось, будто тело совершает все действия самостоятельно, а сознанию можно и отлучиться куда-нибудь. В любом случае, запомнились мне лишь обрывки случившегося — ударил, увернулся, отпихнул наручью, воткнул лезвие ещё раз, и всё это почти вслепую.
Добив тварь, я долго оттирал руки жидкой грязью. Грязь лучше, чем едкая кровь. В конце концов, руки быстро высохнут, и нож не будет скользить в руке. А о чистоте собственной одежды вообще смешно было задумываться — в нынешних-то обстоятельствах.
Интересно, сколько времени я уже тут торчу? И сколько ещё чешуйчатых мерзопакостей бродит поблизости? Время от времени чутьё подсказывало мне, что приступ клаустрофобии где-то поблизости, стоило большого усилия каждый раз успокаивать себя заранее и пережидать вспышку паники.
Пару раз я сбивался с пути и ощущал это по тому, что труба начинала идти под уклон. Осознав это, разворачивался и проползал обратно весь путь до развилки. Оставлял ещё одну метку мелком, который в промежутках прятал в тщательно намасленный кожаный мешочек. И полз дальше, хотя усталость нещадно давала о себе знать. Надо было сперва отыскать выход. А уж там, сориентировавшись по ситуации, отдыхать себе.
Первый выход, который я нашёл, не годился — труба шла вертикально вверх, и, может быть, упираясь коленями и локтями, я сумел бы по ней вскарабкаться, но, вылезая, оказался бы совершенно беззащитен перед любым проходящим мимо демоном. Второй сильно сужался, протиснуться по нему я не смог бы даже по-пластунски, а потому и не попытался. Пришлось искать что-нибудь более подходящее. Но, по крайней мере, я увидел свет, пусть тусклый, но настоящий. Значит, сейчас скорее всего день. До ночи ещё есть время.
