− И у тебя от нее ничего не осталось?
− Осталось. Много чего, например, моя боль, которая никогда не пройдет. Я ее не показывала тебе и не буду показывать.
− Почему?
− Потому что это слишком жестоко. Это моя боль, и ты не виновата в ней. А кто виновен, тот уже не сможет ее услышать. Они мертвы. Все, кроме меня.
− А что делать мне? Как я теперь буду жить?!
− Для начала пойми простую вещь, Айиву. Им ничто не угрожает. И Союзу Хийоаков ничто не угрожает. А раз так, ты не должна за них беспокоиться. Кроме того, ты еще молода, и беспокоиться за тебя надо им. Тебе выпала особая судьба, надо принимать ее как есть и, самое главное, не считать это трагедией. Ее нет, Айиву. Ты жива, у тебя есть все что ты хочешь. Ты можешь улететь куда захочешь. В конце концов, даже можешь лететь и искать своих родственников. Впрочем, это сложная задача. Вряд ли ты их найдешь здесь.
− А где?
− Там, в Союзе Хийоаков. Только вот, я подозреваю, что тебе не поверят, если ты туда явишься и скажешь что Айвен и Авурр твои родители. Только они сами это смогут подтвердить, а когда они там окажутся, одному Богу известно.
− А если они не подтвердят?
− Вряд ли. Думаю, они поймут кто ты. Сразу же поймут. А не поймут, вернешься сюда. Уж я то тебя точно приму. И все остальные примут.
− Ты уверена?
− Уверена. Когда-то они приняли меня, Айиву. Я это знаю, так что поверь.
− А зверь? Она же…
− Айиву, ты ее знаешь лучше всех, подумай, нужны ей лишние проблемы или нет? Понимает ли она, что эти проблемы принесут?
− Она понимает.
− Значит, она и не будет на них нарываться. Понимаешь?
− Я не уверена.
− Это не важно. Подумай сама, она способна разве что на мелкие хулиганства, не больше.
− Мелкие для крыльва, это крупные для людей.
− Ты хочешь ее убить?
− Н-нет. − Произнесла Айиву с дрожью.
− Тогда и вопросов больше нет. Понимаешь мою мысль?
− Я понимаю. Но я не хочу этого принимать.
− Тогда, тебе остается только убедить всех людей покинуть планету крыльвов. Других вариантов я не вижу.
− Вы не хотите устанавливать закон?
− Мы установили закон давно. Менять его никто не станет. Тем более из-за тех, кто еще совсем недавно убивал нас и наших детей. Они это не помнят, но мы это помним. И этого никто не забудет, поэтому, не проси нас уважать тех, кого мы не уважаем.
− Ты же была человеком.
− Я была там самым человеком, Айиву, который виновен в гибели Ренса. И я им осталась. Крыльвы сделали меня бессмертной, что бы я всегда об этом помнила. И я это помню. И моя боль никогда не пройдет…
Айиву вернулась домой со странными ощущениями. Словно все куда-то провалилось. Ей уже не хотелось смотреть ни на ферму, ни на людей, работавших рядом. Ощущение дикого одиночества захватило ее и заставило закрыться в комнате, куда она никого не пускала.
Тишина и покой ничего не меняли. Айиву только еще больше чувствовала себя брошеной.
Рядом сверкнула молния, перед женщиной возник крылатый зверь. Айиву поняла, что это ее собственная часть.
− На самом деле, это ты моя часть, а не наоборот. − Произнес зверь.
− Наоборот. − Ответила Айиву.
− Почему? Мы что, опять поругались? Что-то я такого не помню.
− Уйди прочь! − Воскликнула женщина.
− Ну, как хочешь. Раз ты тут закрылась, пойду на ферму, узнаю, как дела. − Зверь исчез, а Айиву было дернулась, а затем решила, что ей это незачем. Там, за дверью чужой мир, и ей нечего в нем делать.
Зверь возник посреди парка и тут же обратился в женщину.
− Улю-лю-лю-лю-лю! − Закричала она словно индеец и понеслась через парк. Она выскочила на улицу и оказавшись перед старой женщиной встала, делая улыбку до ушей.
− Всбесилась, что ли? − Проговорила та.
− Не-а. − Ответила Айиву. − У меня сегодня праздник! − Она бросилась бежать по улице. А старуха лишь покрутила пальцем у виска ей в спину, после чего вновь послышался индейский клич.
− Эй, Лыська! − Воскликнула Айиву, увидев шофера. − Ты далеко едешь?
− В город, а что?
− Ну-у. А я думала, ты на мою ферму, ну тогда, езжай, куда ехал.
Она промчалась мимо и человек лишь взглянул вслед молодой девчонке, в которой совершенно не узнавалась та Айиву, какую все знали в поселке.
Она оказалась на дороге и не особенно раздумывая, обратилась в молнию, которая через мгновение оказалась на ферме.
− Привет, Фокс, как дела? − Спросила она, объявляясь позади управляющего.
− Да… Здравствуйте. − Проговорил тот, обернувшись. − Как обычно дела. Варька третья до сих пор болеет. Врач говорит, что она помрет.
− Пойду гляну. − Произнесла Айиву и тут же скрылась.
Она вошла в помещение, где в этот момент почти никого не было. Только два человека проводили уборку в стойлах. Айиву прошла к больному животному. Молодая самка оленя лежала с закрытыми глазами на боку.
Айиву подошла к ней и прикоснулась.
− Да, совсем худая стала. − Проговорила она. − Жрет тебя червяк, да? Ну, я его сейчас выгоню. − Айиву чиркнула пальцами и едва заметная искорка проскочила в олениху. Та вздрогнула, ошутив странное действие и открыла глаза. − Привет, обед мой. − Проговорила Айиву с улыбкой. − Помирать ты собралась не во время. Вот подрастешь, потолстеешь, тогда мы тебя и скушаем. А сейчас выздоравливай. Поняла?
Рядом послышались шаги.
− Кто вы и что здесь делаете? − Возник голос.
Айиву поднялась и обернулась к подошедшему врачу.
− Вы? П-простите, я вас не узнала.
− А пугаешься то чего? − Усмехнулась Айиву. − Я что, на зверя похожа, что ли?
− Нет. Простите.
− Да-а. Делишки тут у вас не важные. Сестричка моя вас совсем замучала, да?
− К-какая сестричка?
− Айиву. Она моя сестра, а я ее. Мы двойняшки. Она ничего не говорила обо мне? Вот нахалка!
− Вы меня разыгрываете. − Произнесла женщина.
− Да? Вот вы врач, да?
− Да.
− И я то же в некотором роде врач. Понимаете?
− Нет.
− Вы говорили, что она умрет. − Айиву показала на олениху.
− Если ее не вылечить, а эта болезнь неизлечима.
− Излечима. И я ее уже вылечила. Вот увидите. Покормите ее, попоите, она и встанет. И бегать будет, и оленят родит. Здоровая она уже. И червяка нет.
− Нет? Как это нет?
− Так. Есть против него средство. Дорогое, правда, но есть. Я его и применила.
− Какое средство?
− Оно называется − кровь крыльва.
− Тьфу ты! − Воскликнула женщина и отошла. − С ума сошла такие слова говорить?!
