этим мыслям я. — Надел костюм, и готово.
— Там тоже не всё просто. — Она скривилась. — Но, да, ты прав. Нюансов у костюма на порядки меньше, чем вариантов с различными платьями и туалетами. Мужчинам-монархам значительно легче! — В голосе лёгкая зависть. — Встаём?
Как будто я её держу!
Королева, а это была она, схлопнула визор, с которого что-то читала, наверное документы изучала, поднялась, откинула одеял о и встала на ноги. Ослепительная нагота идеального смуглого тела. Тела не девичьего, женского, более плотного сложения, но, чёрт возьми, мне такие по душе! Да наверное и всем мужикам в принципе по душе. Молодые — хорошо, клёво. Но от такой красоты веет чем-то… Надёжным, что ли? Красота хранительницы твоего очага, а не бабели переспать на ночь.
— Нет, ничего не было. — Она раскрыла шкаф и принялась выбирать себе бельё. — Ты же это хочешь спросить?
— Хотел бы — спросил бы, — буркнул я. — Тогда почему я раздетый?
— Ну… Тебя надо было помыть. И тебя помыли. А одеться и сам сможешь.
Голос ровный. Но я отчего-то и не сомневался, что не было. Но интересно послушать обоснование.
— А СЮДА обязательно было укладывать? — похлопал по кровати, наблюдая, как зрелая красивая женщина надевает трусы, готовясь к тяжёлому буднему дню. Сцена семейной жизни, тихого уюта. Мучил только один вопрос, ну нафига так-то?!
— Если честно, я просто хочу позлить Фрейю. — Лея обернулась и подмигнула мне. Эдак залихватски, та ещё бандитка в душе. — Изабелла в Омеге, так что… Почему нет, собственно?
— Зачем — спрашивать не буду, — недоумённо хмыкнул я.
— И правильно сделаешь. — Кивок. Теперь платье. Видимо было подготовлено, выбирать не потребовалось. Эдакое недлинное, сильно выше коленей, но не в обтяг. Ядовито-коричневого цвета с жёлтыми фосфорецирующими произвольно расположенными полосами. Стильно!
— Не поможешь застегнуть?
Пришлось вставать, идти к ней, помогать застёгивать. Она стояла перед зеркалом в пол-стены, и между зеркалом и мной как раз была она. Я поправил платье на плечах, после чего притянул её к себе и по-хозяйски водрузил руки на груди, проверяя и их мягкость, и как эти просто шикарные буфера уложены в декольте.
— Серёжа в курсе, что это моя идея, претензий с его стороны не будет, — то ли отчиталась, то ли успокоила она, игнорируя мой переход личных барьеров.
— Вот так. Сто лет в разводе, но он — всё ещё твой единственный мужчина, — ядовито поддел я.
— Угу. Перетрахалась с половиной планеты, но мужчина у меня — один! — А это произнесено с пафосом… Только ни икса это не пафос. Она действительно так думает, и за годы привыкла к этой мысли. Да, у них странные отношения, но это отношения. И она его женщина, что бы о себе ни думала, и в каком бы статусе друг относительно друга они ни были.
— Лей, в прошлый раз мы договорились, что ты — моя тёща, пронзал я её взглядом, глядя глаза в глаза через зеркало. — Даже не совсем будущая, так как я уже живу с Изабеллой. Зачем снова начинаешь?
— Вообще-то это ты меня лапаешь, — скосила она глаза на грудь. — Я просто одевалась. Ну, немножко раздерой, но только не говори, что твоя мама дома без посторонних голой не ходила.
Вообще-то не ходила. Наверное, поляки, даже местные, не такие, как латиносы-венериане. Хотя и те и те — католики.
— Не смешно! — Притянул к себе, чуть-чуть вытянув на себя руки, перехваченные в районе локтей. — Давай начистоту, пока всё не зашло слишком далеко. Зачем тебе это надо? Зачем это надо ОПЯТЬ? — уточнил я.
— Отпусти.
Осслабил хват. Она обернулась, посмотрела чётко в глаза. И взгляд этот… Пылал. С одной стороны на меня смотрела прагматичная стерва, для которой я — тот самый лягушонок. С другой — романтичная дрянь, готовая выпрыгнуть из трусов и броситься на край света с первым встречным, в которого «влюблена». Даже у Фрейи я такой не ловил. Это не страсть, это… Паранойя какая-то!
— Запомни, Хуан! — шёпотом произнелса она, глядя в глаза, но уже не через зеркало, — у нас с тобой НИЧЕГО не будет! Никогда! Запомнил? Повтори!
— Никогда! — усмехнулся я.
— Вот-вот! А знаешь почему? Это я создала тебя… — перешла она совсем на шёпот. — Я — твоя настоящая мать! Эта сучка Стефания тебя только выносила и родила. И вырастила. Но создала тебя — я и только я! И я не настолько извращенка, чтобы спать со своими детьми.
— Но ты пытаешься, — парировал я. После чего обнял её за талию и притянул, ибо наши лица и так были слишком близко. Она не сопротивлялась, наоборот, обняла, положив руки на плечи.
— Да. Потому, что я не просто мать. Я… Ты задумывался, отчего женщина может захотеть создать идеального мужчину? Идеального в своём понимании, конечно, ибо все идеалы разные, но я про себя сейчас и говорю?
— Из-за нехватки настоящих мужчин рядом, в реальной жизни? — предположил я очевидное, вспоминая разговоры по душам с собственной мамой. А мама у меня одна, та, кто меня родила, а всякие остальные пусть летят в космос.
— Именно! Ты — мой идеал! Я не встретила такого, но именно о нём мечтала всю жизнь. А теперь представь, как мне рвёт крышу, видя этот идеал в двух шагах?
— Почему ты не родила меня сама? — сощурился я. Можно задавать вопросы — буду задавать. Уговорила.
— Ты Эдуардо видел? — Лея горько усмехнулась. — Ты сам на него ругаешься, и на меня за него, сам собрался его «прокачать», сделав человеком. А теперь представь, что в нём были бы твои гены.
Я скривился, ибо слабо представлял, какие, собственно, у меня гены. Но спорить не буду, ей виднее.
— Родила бы меня первым? Какие проблемы?
Она приложила палец к моим губам.
— Слишком много вопросов, мой идеальный мужчина! Слишком много!
— Твой мужчина тоже не так и плох, — не сдавался я. Было обидно за мужской род. — И он даже пытался что-то делать, чтобы походить на идеал.
— Но он не идеал! — уверенно покачала она головой. — Он хороший. И сильный. И достиг многого. Но… Он не мечта! Не фантазия романтической дурочки-принцесски!
