снесло сильным потоком ветра. Благо, сильный полицейский удержал ее, а напарник поблагодарил товарища за вежливый уступок первым переступить порог места происшествия. Будь он проклят! Дверь захлопнулась- и на голову шерифу упало что-то. Анукай поднял с пола табличку, на которой было написано ,,В добрый путь!”. Чуть поморщившись от боли, полицейский вошел в гостиную за эгоистичным детективом. Справа была кухня, где висел слева от крана ножи, среди которых не было одного. Держ приметил это. Посредине на коленях рядом с убитой женой сидел ученый и горько плакал, поминая любимую. Но что-то здесь было не так.
–Это вы! Наконец-то!– плаксивый идол современной науки встал и побежал к нашей парочке, вытягивая руки для печальных объятий, чтобы получить свою заслуженную порцию состраданий. Лиф принял с состраданием, обхватил руками несчастного Свинтерисмуса, как мама обнимает своего ребенка, который горько рыдает после случайного падения, и произнес утешительно:
–Тише, тише. Да, это мы. Приехали расследовать зверское убийство вашей любимой жены,– самый влиятельный лимфаст Ли-лафонда зарыдал громче. Детектив еще и приглаживал хозяина дома. Смотреть за этой сценой Анукаю было крайне неприятно, неудобно и стыдливо. Шериф не обратил внимание на чувственные диалоги пострадавшего и следователя и подошел к трупу.
Детектив продолжал успокаивать Лимфембера:
–Давайте присядем, и вы нам все расскажете со своей точки зрения.
–Да… Конечно,– пришмыгивая носом, отвечал гениальный ученый, который вытирал сопли рукавом своего мокрого пальто.
Шериф осматривал труп девушки: живот ее был изрезан множественными ударами ножа чуть ли не насквозь. Анукай тут же дал предположение, что всего было нанесено двадцать восемь ударов ножом. ,,Убийца действовал наверняка”,– подумал про себя опытный полицейский. Осмотрев большое пятно крови, опытный следователь обнаружил среди синей жидкости и внутренних органов орудие убийства- кухонный нож, который должен был занимать именно то самое законное место на дощечке среди остальных колюще-режущих предметов. Взглянув на руку, он заметил кольцо, которое было прекрасной резьбы из множества драгоценных металлов. Однако была одна странность, замеченная шерифом- следов крови, которые предположительно остались на убийце, не осталось. У Анукая было несколько предположений: или убийца успел вытереть все свои следы, пока не подошел Свинтерисмус, или он… Нападал сверху? Полицейский поднял голову- там был ожидаемый потолок, который оказался достаточно высоким, ведь хозяин дома имел большой рост. Или же убийство специально подстроено так? Анукай задумался, параллельно слушая диалог детектива и ученого:
–Я проснулся от сегодняшней грозы. Лилия мирно спала в кровати. Я не мог уснуть и тут же вспомнил, что забыл закрыть теплицу на улице, поэтому тихо и наскоро оделся и вышел под грозу. А когда пришел… Тут…,– он расплакался. Анукай тяжело вздохнул. ,,Что-то тут не так”.
–Ясно,– немного подумав, сказал детектив,– Давайте начнем со второго этажа. Эй, ты!– Лиф обращался к шерифу,– Как там тебя? Напарник! Пойдем, хватит рассматривать труп тут и так все ясно.
–Что ясно?
–Ее убили кухонным ножом. Что еще надо то? Пойдем на второй этаж.
–Нет, там нечего искать,– спокойно и грозно отвечал Анукай.
–К чему такая уверенность?
–Свинтерисмус, можете ли сказать, как долго длился ваш поход к теплице?– полицейский проигнорировал своего босса и обратился к потерпевшему. Тот задумался.
–Ну… Минут 15-20? Точно сказать не могу, но где-то в таком периоде.
–Вот,– теперь Анукай говорил уже с детективом,– Убийца просто бы не успел за такое короткое время подняться наверх, взять все, что надо, если, конечно, не знал, что он точно ищет, и обокрасть дом. Значит, его целью была жена.
–Лилия?! Почему? Она же самый уважаемый и любимый лимфаст на Ли-лафонде!– воскликнул ученый.
–Вот и мне непонятно. У вашей жены есть поклонники?
–Ну, их огромное количество.
–А письма вам приходили?
–На старый адрес- много.
–А на новый?
–Немного. Пара штук. Только не помню от одного ли поклонника или от двух.
–Вы сохранили эти письма?
–Да, они хранятся на втором этаже в кладовой.
–Отлично!– гордо воскликнул Лиф,– вот тебе, напарник, повод пойти на второй этаж! Пошли!
–Идите сами,– серьезно и хмуро ответил Анукай.
–Ну, как хочешь.
Детектив и самый несчастный гений поднимались наверх, скрепя ступенями. Шериф наконец мог заняться делом в тишине и спокойствии. Обдумав все факты снова, полицейский пришел к трем возможным вариантам события: убийца пробрался в дом и убил девушку, подкараулив хозяина дома и успев все за немногое время замести следы, но тогда как преступник мог знать, что ученый выйдет на улицу именно в грозу? И как жена оказалась на первом этаже, хотя спала, по словам Свинтерисмуса, на втором? Анукай предположил, что жена все-таки проснулась. Допустим. Второе предположение: убийц было несколько, и они искали определенную вещь, но встретили на своем пути Лилию Свинтерисмус и убили, заметя следы. Тогда и в первом варианте убийц могло быть несколько. Странно. И третий вариант, который для шерифа казался самым безумным: муж самостоятельно убил жену. И тогда все сходится. Но тогда зачем он позвонил в полицию? ,,Чтобы отвести от себя подозрение”,– подсказал ему опыт в голове. А плакал так горько почему? ,,Потому что притворялся”. Логично. И с такими странными мыслями пытался бороться шериф. Так еще, как на зло, у него целый день болит голова, будто бы кто-то сверлит и сверлит его макушку, пытаясь пробурить в голове дыру. Полицейский сошелся на том, что нужно осмотреть дом. Может, так он сможет отвлечься от мучительной головной боли и сконцентрировать свой мозговой процесс воедино.
Начал он осматривать гостиную, где и произошло место убийство. Это была студия, где четверть помещения занимала кухня, отделенная от зала барным столиком. Вдоль сойки расположился мягкий диван, на котором сидели детектив и ученый. Напротив мебели расположилась картина на всю поверхность с изображением ночного неба и с удивительными пейзажами галактик, которые располагались слишком близко к земле и были такими четким, такими близкими. У шерифа было неплохое зрение, поэтому он смог увидеть название творения. ,,Мечта”. Немного засмотревшись на шедевр неизвестного автора, Анукай мысленно поругал себя за чрезмерное отвлечение от основного дела и продолжил осмотр. Посередине комнаты на мягком белоснежном ковре, испачканном в одном углу синей кровью хозяйки дома, стоял стеклянный и маленький столик, на котором, вероятно, и проходили все времена трапезы милой парочки, живущей где-то в глуши леса. Стена, располагавшаяся во внутренней части дома, была пуста и ничем не занята, тогда как противоположная, выходящая наружу и продолжающая небольшой коридорчик у входа дома, где все прибывшие одеваются в уличную одежду или снимают ее, заставлена строгим рядом раритетных деревянных шкафов с
