собой настоящий, хотя и миниатюрный, реактивный движок и небольшой запас горючего. Его разнесённые по бокам выдвижные сопла управлялись стабилизирующей электроникой. Аппарат позволял совершать «прыжки» длинной до пары километров.
Надев это всё на себя, я почувствовал себя чем-то вроде модифицированного генетически суперчеловека.
Ещё мне дали оружие. Настоящий пистолет. Тоже непростой: стрелял он почти бесшумно и не давал вспышек, хотя никаких признаков глушителя на стволе я не заметил. Когда я доставал его из кобуры, на визоре шлема тут же появлялась система прицеливания. «Ребёнок справится», — улыбаясь, говорил мне инструктор, которого предоставила Юймэй.
Но самое интересное осталось «на десерт». Мне дали ещё два сердца. Одно представляло собой мутный, полупрозрачный цилиндрик, сантиметров пять в длину и около сантиметра в диаметре. «Держи его в нагрудном кармане, ближе к сердцу, — сказала Юймэй, — так ты сможешь почувствовать любую ложь». Другое было похоже на маленькие часы со странными символами на циферблате с одной-единственной стрелкой. «Оно может замедлить время, — пояснила руководитель Ступени. — Нужно сжать обод, вот так. Тридцать секунд растянутся на целых пять минут. Возможно, этого хватит для того, чтобы покинуть периметр, когда изоляция снова будет активирована».
Изоляция. Мне объяснили в общих чертах, как она работает. То место, где находился корабль, было не просто защищено различными артефактами невидимости. Оно образовывало что-то вроде отдельного пространственного кармана, собственную микро-реальность. Моё сердце из дольмена смогло найти дорогу туда, и тогда пузырь снова слился с нашим миром. Теперь, чтобы восстановить его, надо было найти, достать и обезвредить тот артефакт, который позволил чужому медведю пробить дорогу в наш мир. Как мог выглядеть этот артефакт и где мог находиться — никто толком не знал. Но Юймэй была уверена, что с моей подвеской-сердцем это не составит проблемы.
Как только я его нейтрализую, карман снова начнёт закрываться, уничтожая возможность повторной отправки корабля в свой мир. А заодно предотвращая разрыв ткани реальности нашего собственного мира, грозящего непредсказуемыми последствиями. Теоретически, если у меня ничего не получится, достаточно мощный атомный взрыв может «спаять» грани реальности.
Это и был план «А», до того, как я сам вызвался пойти туда… впрочем, сам ли? Даже мне очевидно, что мной манипулировали. Контролёр и Юймэй были куда ближе друг к другу, чем ко мне. Холодные, расчётливые сволочи. Как только он понял диспозицию, тут же стал играть на её стороне… «свой» хренов… впрочем, что это меняло? Я ведь принял решение сам… можно ведь было сыграть «дурака». Сидеть себе тихо… интересно, что бы они тогда придумали? Разговор с детьми? Наверняка у них была ещё куча способов, как именно меня убедить в том, что я должен с этим разобраться.
Наверно, они думали, что я вызвался из-за чувства вины. Будто это я привёл сюда Дениса… впрочем, пусть думают, что хотят.
Я готовился к выходу там же, где нас поймали. В том же автобусе. Только других автобусов вокруг стало больше. И не только автобусов: часть снаряжения и сердца притащили на вертолёте. От принятия решения до того времени, когда мне надо было выходить, прошло меньше часа.
«До места тебя доставит дрон. Впрочем, у тебя ведь уже есть опыт такого передвижения», — Юймэй в завершение инструктажа не смогла удержаться от колкости.
Я молча кивнул, даже не взглянув на неё. Перед глазами уже стоял корабль и те странные отсветы в его глубине.
— Сколько до старта? — спросил я.
— Пять минут ровно, — ответила Юймэй, после чего вышла из бокса, в котором я проходил инструктаж.
И вместо неё неожиданно зашла Ольга.
Она долго смотрела на меня своими большими глазами прежде, чем что-то сказать. И мне это совершенно не понравилось. «Будто прощается», — мелькнула в голове непрошенная мысль.
— Ты не обязан… — сказала она наконец.
— Знаю, — кивнул я. — Но как дальше-то жить? Всех всё равно не успеют эвакуировать… а сколько в городе и окрестностях Чжаолинев? Ты бы смогла потом смотреть кадры новостей зная, что могла бы их спасти?
— Мир жесток, — она пожала плечами и грустно улыбнулась, — а мы всего лишь люди.
— Отец говорил, что каждый правильный поступок делает его лучше, — ответил я.
— Он был хорошим человеком. Уверена.
Только теперь перед глазами встало лицо мамы. Оставить ей весточку? Попрощаться?
«Только не это!» — упрямо подумал я, сжимая челюсти. Надо вернуться. Вот и всё.
— Извини… — пробормотала Оля, приняв на свой счёт мою реакцию.
— За что? — удивился я.
— За всё… ты вступился за нас там… и это привело тебя сюда.
— Это привело меня к тебе, — улыбнулся я. — Оль, ты лучшее, что было со мной.
— Правда?
Она подошла ближе. Её глаза блестели, а щёки налились лёгким румянцем. Она чуть прикрыла глаза. Её губы пахли клубникой.
— Возвращайся обязательно, хорошо?
— Проследи за тем, чтобы детей не бросили, ладно? — просьбой ответил я.
Она хотела что-то ответить, но потом снова посмотрела мне в глаза и просто молча кивнула.
— Как вы встретились? — я всё-таки решился задать волновавший меня вопрос.
— С Денисом? — Ответила она.
— Да. Пока есть время, расскажи про него, всё, что понять успела. Это может быть важно.
— В старом заброшенном садике в моём районе. Я приходило туда, когда тоскливо становилось… это был выпускной класс, поздняя осень, депрессия, мучительные мысли, что делать дальше… я считала это место своим, приходила туда грустить…
Она запнулась на секунду и опустила взгляд. Я успел заметить, что в уголках её глаз мелькнули слёзы.
— Он… он первым… — едва слышно прошептала она. — Он показал мне, что я могу на самом деле… тогда я впервые увидела линию…
— Хватит… — сказал я, поднимаясь. — Не стоит оно того…
— Извини!
— О детях. Проконтролируешь?
— Да. Да, Саш… я всё сделаю.
Дверь бокса открылась. На пороге стояла Юймэй. Я кивнул и вслед за ней вышел из автобуса.
Глава 32
«Золотое Сердце»
Дрон, который нёс меня обратно к заброшенному аквапарку, летел очень низко. Подо мной мелькали всё те же промзоны. Я потрогал пальцами сердце, замедляющее время и вдруг подумал: а ведь за прошедший час произошло больше событий, чем за год до того момента, как я встретил на шоссе «Мерседес» Егора… мне вдруг остро захотелось, чтобы между мной и тем местом, куда мне предстояло вернуться, снова легли месяцы или годы обычной беззаботной жизни. Впрочем, бывает ли она, эта беззаботная жизнь? Сомневаюсь. Разве что в кино, когда уже всё хорошо и надо показать под бодрую музыку, как у героев всё сложилось наилучшим образом… странно, но я даже такого счастливого финала не хотел. Ведь для этого всё равно придётся идти туда…
Дрон сел возле недавно обрушившейся башни. На стенах корпуса появились новые трещины. Я скосил глаза и посмотрел туда, где на внутреннем дисплее визора отображался отсчёт до предполагаемого времени разрыва. Чуть больше часа. Целая вечность! Если не считать, что за это время мне нужно будет обшарить огромный чужой корабль.
Благодаря прибору ночного видения, в фонарике не было никакой необходимости. И это было здорово. Мне совсем не хотелось бродить одному среди этих сырых и холодных стен единственной светлой искоркой.
До резервуара я добрался довольно быстро. Взрыв, который уничтожил подводный аппарат, повредил его стенку, но больших разрушений не наблюдалось. Я пошёл вдоль бортика в поисках трапа, по которому можно было бы спуститься к воде. Прыгать было всё-таки высоковато, да и шуметь не хотелось.
Интересно, как Денис прошёл здесь? Без снаряжения, без ничего… может, у него с собой был кислородный баллон или что-то в этом роде? Хотя вряд ли… нырять без оборудования, с его комплекцией… должно быть, он очень уж сильно хотел домой!
Или нашёл другой вход. Всё-таки шлюз? Ведь просто так, при такой разнице давления, в док не попадёшь.
Впрочем, времени искать нет. Надо нырять.
Трап я так и не обнаружил. Поэтому я подошёл к краю бассейна, оттолкнулся посильнее и, удерживая защитную маску, солдатиком ушёл в тёмную воду.
