Пистолета у него не было, он открыл дверцу кабины, удерживая наизготовку автомат… чисто. Еще один автомат, тоже русский — лежит на водительском сидении, прикладом к нему, видимо, водитель в кабину положил, взять не успел. В кабине чисто. Он досмотрел вторую кабину, потом кузова обеих машин. Чисто, в одном из кузовов установлена турель, явно не самодельная, а заводская, аккуратная. На турели — какой-то крупнокалиберный пулемет, на вид ухоженный, лента заправлена в пулемет, большой, зеленый короб на специальной подставке, все как полагается. Гибсон даже поежился, представив, что было бы, если бы одному из ублюдков удалось добраться до пулемета…
Во втором кузове — не было ничего, кроме пары бочек. Стукнул — по звуку полные, явно топливо…
Резко развернулся, почувствовав человека и услышав осторожные шаги. Это был Чамберс с пистолетом в руке…
— Это я, я! — запоздало сказал он.
— Никогда не подходи так… — сказал сержант — это ты того, у двери?
— Я… успел.
— Я твой должник. Видишь, автомат?
— Да.
— Возьми его. И иди за мной…
Чамберс наклонился и подобрал АКМС — к его магазину черной изолентой был примотан еще один.
— А… где мы?
Сержант огляделся. Невысокое, сложенное из бетонных плит здание, окружено забором — не забором даже, а глиняным дувалом, высоким, выше человеческого роста. В углу — ворота, выкрашенные в зеленый цвет, закрытые и похоже — закрытые на массивную стальную балку-щеколду. Острый шпиль минарета справа, за забором врезается в бледно-голубое, раскаленное небо.
— Похоже, что в Ираке. Тикрит, Дияла или еще где похуже. Держи двери под прицелом. Стреляй, если кто полезет. Любой, кто с оружием — враг, за исключением тех, кто в нашей форме. Бородатых — вали без окрика.
— Понял.
Сменил магазин — поставил на сорок патронов, которыми в последнее время многие пользовались, стопатронный у него был только один. Пошел — аккуратно, приставным шагом обрезая углы… если кто и есть, то этот кто-то опытный боец, он не полез на рожон, а затаился, оценивая обстановку — и козырнет в последний момент. У него тоже козырей немало… но он играет на чужом поле, а ублюдок, если он есть — на своем…
За углом не было никого…
Протяжный зов азанчи, раздавшийся совсем неподалеку, был неожиданным и громким, отчего он чуть не подпрыгнул на месте. Мать их… да что же это такое…
Аллаху акбару, Аллаху акбару,
Аллаху акбару, Аллаху акбару
Ашхаду аль ля иляха илля-л-Лаху,
Ашхаду аль ля иляха илля-л-Лаху
Чертовы бородатые. Это арабский язык, арабское, довольно четкое произношение… точно, Ирак…
Пошел дальше. Оказалось, что здание стоит, в одном месте едва не наваливаясь на дувал, что-то вроде склада с большой площадкой впереди, как бы для торговли. И тоже — никого…
Осторожно продвинулся дальше — и обмер. В бетонной плите небольшая дверца — видимо, запасная — настежь! Сунулся внутрь, его ослепило темнотой — так бывает, когда с очень яркого света входишь в темное помещение.
В машине — никого. В ангаре — никого. Он метнулся назад, на дувале увидел следы — кто-то подпрыгнул — потом царапал ботинками, пытаясь подняться изо всех сил…
Но поднялся.
— Ушел гад… — вслух сказал сержант двадцать второго полка САС Тимоти Гибсон.
В раскаленном воздухе — переливами плыли азаны… как тогда…
Времени совсем нет.
Он выбежал наружу, Чамберс добросовестно держал дверь под прицелом.
— Когда ты последний раз видел профессора?
— Он в машине…
— Он ушел, мать твою!
— Что?!
— То! Надо делать ноги отсюда, пока не нагрянула толпа муджиков. Времени совсем нет. Давай, тащи этого!
Убитых боевиков было шестеро. Один пожилой — остальные совсем молодые, не старше двадцати пяти. У троих — на голове черные ленты, повязки на волосы, на них белым — шахада, Ла Иллахи илла Ллаху Мухаммед расуль Аллах. Нет Бога кроме Аллаха и Мухаммед пророк Его. К гадалке не ходи — смертники. Один рыжий, настоящий рыжий, не выкрашенный хной как шиит — а рыжий от природы, молодой, с короткой бородой. Скорее всего — чеченец.
Пять автоматов, у двоих с подствольными гранатометами. Два румынских, два болгарских, совсем новых, и старый, советский, аж семьдесят девятого года выпуска, но под советский 5,45 и с длинным, длиннее обычного раза в полтора магазином. Еще и цевье с рукояткой — из дерева, а не из пластика, очень удобно. Снайперская винтовка — похожая на иракскую «Аль-Кадиссию», но другая — на вид новенькая и довольно ухоженная — может, просто угробить не успели. Разгрузки, набитые «во все дыры» — рожки, гранаты — разгрузки китайские, но новые совсем. Три пистолета, два пакистанских и американская табельная Беретта, возможно, что снятая с трупа убитого американского военнослужащего. Немного еды — лепешки, сушеное мясо. Вода — у каждого по большой фляжке. В карманах — монеты, какие-то карты похожие на пластиковые, патроны россыпью, пистолетные — все это собрали в мешок и с собой — потом разбираться…
Сержант наскоро сорвал с трупов разгрузки, заодно и ботинки, в таких местах это большая ценность, а ботинки хорошие, покидал все это в машину. Живем… если в машине у них было только оружие без боеприпасов и в консервационной смазке — то сейчас у них вдобавок к его автомату и пистолету Чамберса — шесть АК с боезапасом, три пистолета, гранаты…
Сержант вернулся в здание, увидел какой-то пульт желтого цвета, поднял голову вверх — и увидел большой, массивный таль прямо у самой крыши ангара. И ему пришла в голову гениальная мысль.
— Чамберс! Держи дверь! Целься в дверь!
У него был выбор между двумя машинами. Один — русский КамАЗ, он видел такой в Афганистане, в нем топливо. Другой — Мерседес, довольно старый, возможно германский, возможно — монгольский. Оба с длинными кузовами и трехосные, но в Мерседесе прямо в кузове, впереди установлена турель с пулеметом. Это и решило выбор…
Он сунулся в кабину — ключи на месте, пыльно, грязно и коробка — стик[50], но это ничего, он такие машины умеет водить — учили в Польше на курсах по выживанию НАТО. Повернул ключ, двигатель почихал и схватился… живем… Развернув машину, он подогнал ее задом прямо к ангару… Явно — вот эта вот телега и предназначена для того, чтобы ее поднимать талем и прямо весь груз, который на ней — грузить в длинный кузов машины. Непонятно, что это за хрень такая — но что бы ни было впереди, крупнокалиберный пулемет будет явно не лишним.
Выскочил из кабины, прикинул — не справится.
— Чамберс! Давай, ко мне! Поможешь!
