Остальные солдаты стали подниматься при виде командира. Мои, которым удалось вырваться, были несколько обескуражены новой формой, но я им дружелюбно кивнул, дав понять, что все остается как прежде. Подошедший за мной Вяткин стал поднимать и строить народ. Раненных не трогал. После чего дал команду рассчитаться. Я стоял и молча наблюдал за этим. Простая ситуация. Психологически выверенная — толпа сразу превращается в организованную группу. Закончив расчет, Вяткин повернулся ко мне и отрапортовал:
— Товарищ капитан сводный отряд бойцов Красной Армии в количестве пятидесяти восьми человек построен.
— Вольно.
— Вольно — продублировал команду Вяткин. И стал слева и чуть сзади от меня — все по уставу. Все было выполнено, подчеркнуто качественно и согласно уставу, чтоб показать серьезность момента. Старшина работал на мой авторитет.
Я смотрел на уставших, замотанных людей. У моих бойцов на лицах были написаны надежда и уверенность в будущем. У остальных только обреченность. Наверно думали, что их сейчас начнут унижать и гнать на убой. Люди от НКВД не ожидали ничего хорошего. Этих людей тоже можно понять, пройти через ад поражения вырваться живым и нарваться на органы в тылу у немцев. Веселая ситуация. А вот что мне с ними делать. Максимум на что я рассчитывал так это на заботу о своей семьи и семье Витьки Кузьмина. А тут практически рота, с раненными и возможно с немецкими агентами. Почему-то я в этом не сомневался. Тут уже включилась интуиция бывшего сотрудника службы безопасности банка. По моему мнению, в некоторых банках СБ была не хуже, а даже лучше государственных органов госбезопасности нашего времени. При правильном финансировании достигались порой поразительные результаты. Опыт оперативной работы был, особенно когда приходилось проверять спорные кредиты или принимать на работу чьих-то племянниц.
Да что-то задумался. Надо сказать приличествующее моменту высокопарное слово.
— Здорово бойцы!
Строй невпопад что-то рявкнул в ответ. В общем, почти послали, вот только куда не понятно.
— Я вижу, что вам пришлось много пережить. Сейчас вами владеют страх, безразличие и апатия. Я не виню вас. Может даже это наша недоработка, что недостаточно научили вас, подготовили. Но это не отменяет вашей обязанности уничтожать врага, который нагло и безнаказанной разгуливает по нашей земле. Я знаю, что вы думаете, смотря на сотрудника НКВД, и не ожидаете ничего хорошего. Поясню для всех. Среди вас есть люди, которые со мной плечом к плечу месяц воевали в Могилеве, и никто из них не скажет, что я делал карьеру на солдатской крови, что я прятался за их спины и посылал на убой, как скот. Я не обещаю вам спокойной жизни и уверен, что немногие из вас доживут до победы. Но я уверен, как уверены мои бойцы, что победа будет за нами. Кто считает иначе, кто не готов к трудностям и идет по пути наименьшего сопротивления, пусть идет дальше. Со мной должны остаться только те, кто верит и готов воевать. Но воевать по умному. Запомните простую истину: «Вы не должны умереть за свою Родину, вы должны воевать так, чтоб урод, который пришел от туда умер за свою родину».
Сейчас по очереди подходите ко мне и рассказываете, кто, где, откуда. А наш санинструктор проведет осмотр на предмет болезней, ран и всякой другой окопной гадости. Все разойдись.
Народ понял серьезность ситуации, сразу увидев, как пара бойцов заняла позиции так чтоб всех держать под прицелом. В общем, недоверие НКВД в действии.
Сначала пошли наши бойцы. Два сержанта, с которыми мы побегали по Могилеву. Пообщавшись с ними для приличия, но внимательно выслушав, отослал их к Супонину, для понимания момента.
Но интересную информацию они сообщили. Два человека, вроде как не связанных друг с другом, один вроде как отступает от самого Бобруйска, интересовались капитаном Зиминым. По моему приказу они указали двух особо интересующихся окруженцев и я взял их на заметку.
Теперь нас стало больше, и можно позволить себе выставить полное боевое охранение. Разобрав трофейные пулеметы, оба сержанта, взяв с собой вторые номера, разошлись на указанные позиции.
Окруженцы заволновались от такой прыти. То что происходит что-то непонятное, поняли все. А вот я внимательно смотрел за реакцией. Как показывает практика, люди, которых ищут, стараются всегда казаться, спокойными, показывая этим что их совесть чиста. И вот одна парочка меня заинтересовала, именно те, на кого указали мои сержанты. Они находились в разных местах, но иногда переглядывались. Когда я закончил с одним из моих последних бойцов, я ему полушепотом, не меняя выражения лица, обратить внимание на этих двух типчиков.
Что мне всегда везет на таких вот личностей. Вяткин, тоже просек ситуацию и поинтересовался что будем делать.
— Берем по одному, допрашиваем в жесткой форме, чего они тут делают. Но это так простаки, может есть кто посерьезней, хотя я сомневаюсь. Не такие уж мы важные.
Одного вытянули на разговор минут через десять. Как я и предполагал, от него пахло немного мылом. Видимо Абвер, еще не набрал обороты и профессионализма, и работают на количество, нежели на качество. Правда парнишка честно и преданно смотрел в глаза и врал беззастенчиво. Правильно. Легенда отскакивала от зубов. Хм. Неплохо натаскали, видимо довоенная подготовка, потом из предателей похуже будут.
Подозвал Супонина и приказа взять этого субъекта в боевое охранение, так как он, несомненно, честный человек. Тот тоже все понял и приобняв его повел с собой в лес. Больше я его несвязанным и с целой головой не видел.
Проходили остальные, я выслушивал много трагических историй, кто-то самозабвенно врал, кто-то обреченно говорил правду. Пока никого подходящего под кандидатуру матерого разведчика не подходил. А тот второй, попав на разбор, тоже получил титул очень честного человека и ушел в лес, на дежурство. Та же история.
Потом, оставив Вяткина командовать и организовывать из этой толпы подразделение со структурой, пошел в лес пообщаться с нашими разведчиками.
Их развели в разные стороны и уже усиленно попинали. Супонин очень отличился на этом поприще. Но тут его понять можно. Сын раскулаченного, от мозга и костей сельский хозяйственник, узнавший, что немцы будут вытворять с нашими людьми, как будут уничтожать целыми селами, стал просто спокойным, хладнокровным карателем, не убийцей, а именно карателем. Я его понимал. Он сначала не верил, но я ему показал материалы, собранные на эту тему. Поэтому моя задача была направить его ненависть в нужное русло, что я с успехом и сделал.
К дереву был привязан молодой парень, первый из шпионов. Он уже имел не такой уверенный вид. Разбитая голова и завязанный рот. Ой, как его хорошо приложили.
