— Нельзя мне, как ты выражаешься, "глаза отвести", — вздохнул Игорь. — И ты это сам знаешь. Еще скажи, что он мой РАП заговорил… Попал я в него, это точно. И не один раз.
— Они умеют выключать боль, — сказал Зигфрид. — Ты же знаешь, как. И сам умеешь.
— Умею! — хмыкнул Игорь. — Если заряд плазмы попадает в живое существо, то оно сами знаете… Я уж не говорю, что последний раз угодил ему в голову — ее должно было в клочки разнести… Знаете, на что это похоже? — вдруг добавил он. — На то, как срабатывает защитный доспех — поглощение излучения, тепла…
— Ну, это еще умнее, чем заговор оружия, — приговорил Борька. — Защитный доспех у вабиска — да попади он к ним, они и воспользоваться не сумеют!
— Это да, — согласился Игорь и погрузился в молчание, которое можно было расценивать сколь угодно широко…
…На аэродроме пахло сухой травой и разогретым бетоном. Столбы света из прожекторов скрещивались на дирижабле, дорожками лежали на поле, в этой ослепительной яркости плавала пыль. Роботы команды обслуживания, управляемые человеком с мускулопультами на руках, занялись дирижаблем.
— Ну, мы пошли, — дружелюбно сказал Ревякин, поднося ладонь к фуражке. Кадеты тоже закозыряли. — Помоемся и спать.
Их шаги еще долго цокали по бетону. Оставшись одни, ребята начали оглядываться по сторонам, и Катюха умиротворенно вздохнула:
— Ну — дома, кажется.
— Ага, — поддержал Борька, тряхнул чубом. — Пошли, что ли, тоже?
Они вместе дошагали до начала станичной улицы. Огней почти нигде уже не было, но школа светилась половиной окон.
— Разнесут они нам учебное заведение, — без особой тревоги отметил Женька. — Мы завтра будем нужны?
— Я в случае чего вызову, отдыхайте пока, — поднял руку Игорь.
Обе парочки удалились по улице, пересмеиваясь и переговариваясь. Зигфрид, со страшным похряскиваньем зевнув, объявил:
— Пойду-ка я тоже спать. Идете?
— Иди, Степ, — кивнул Игорь.
— А ты? — кадет из прошлого расстегнул две верхние пуговицы на куртке, потряс ее, охлаждая тело.
— Схожу в школу, посмотрю, как там без меня вертится.
— Так, может, с тобой? — спросил Зигфрид, но тут же снова зевнул. Игорь засмеялся:
— Идите дрыхнуть, нечего сон на народ наводить. Я через полчаса приду.
Мальчишки тоже двинулись по улице. Игорь еще какое-то время постоял, наслаждаясь тишиной и полутьмой, потом повернулся и зашагал к школе.
На обочине около сливного желоба лежал футбольный мяч. Забыли… Игорь задумчиво остановился, подбросил мяч носком ноги, несколько раз перекинул из руки в руку, прокрутил на пальце, стукнул оземь, поймал перед лицом. Аккуратно положил на место — пусть тот, кто забыл, найдет мяч утром… Давно он в футбол не играл. А хочется.
Около школы на подъездной дороге сидел конвертоплан, стояли несколько человек — Игорь узнал поручика Евгеньева. Биодесантники посмеивались и перебрасывались невнятными репликами, одна из которых потонула во взрыве смеха. Игорь, подойдя, поздоровался со всеми и поинтересовался, в чем дело — оказалось, что сегодня спецназ принял бой, выручая одну из групп, окруженную на северо-западе, около лесных озер.
— Вабиска заметались, — с удовлетворением заявил поручик. — Они в самом деле опасаются нашей работы… Мы по-тихому подлетели, высадились в лесу и атаковали их с флангов двумя группами, а в центре пустили два ротора на джипе — на нее и приняли тех, кто бежать рванул. Убитых нет, у поисковиков трое раненых…
— Очень хорошо, господин поручик, — искренне сказал Игорь. — Большое вам спасибо.
— Это наша работа… хотя и не совсем, — улыбнулся поручик. И, слегка понизив голос, добавил: — Я попрошу… короче, не держите на меня зла, сударь, хорошо? Я явился к вам надутый, как индюк… — он снова улыбнулся. — Понимаете — задело, я же на пять лет старше…
— Ерунда, — пожал плечами Игорь. — Сейчас все в порядке?
Вместо ответа поручик козырнул.
В штабе царила вкусная деловая атмосфера. В коридоре вдоль стены лежало снаряжение, на нем спали или сидели и разговаривали поисковики двух групп. Около открытого окна над расстеленной картой, на треть состоявшей из белых пятен, склонились какой-то охотник — и офицер в форме геологов. На другом подоконнике редактор «Отклика» печатал на переносном ноутбуке, по временам рявкая в окно: "Ну что там?!" В ответ неслось невнятное рычание, которым редактор почему-то оставался очень доволен.
Двери классов были открыты настежь. В них стояли шум и гам, Игорь прошелся по коридору, ловя обрывки разговоров:
— …кто?.. Пятерка?.. А, сейчас…
— Коль! Ко-оль! Давай сюда скорей!..
— …куда ты лезешь?!. Так, еще раз — карту!..
— … переключи. Так. Ну-ка… Пошла, пошла!..
— …Четыре, четыре, это ноль!.. Да, ноль!.. Мы на приеме…
— …тащите кофе. А ты ложись вон туда и спи, пока можно…
— …господи, заработал, наконец-то…
Игорь заглянул в один из классов. Столы с компьютерами были сдвинуты в угол. Налево от входи, на прислоненной к стене старинной классной доске, было написано несколько объявлений, в их числе мальчик прочел весьма интересные:
"Кто привязывает лошадь около выхода в аллею? Поймаю — заставлю чистить весь парк!!!"
"Поисковики! За проходческими лазерами заходите на склад к Одинцову! Будет говорить, что нет — не верьте, есть, я сам видел!"
"Для Вали. Радость моя, ко дню рождения не жди. Мысленно с тобой."
На мамонтовых бивнях, укрепленных под потолком, покачивалось самое разное снаряжение — от курток до полевых поясов. Какие-то дряхлые столы времен Первой Галактической были составлены крестом, и три человека, сидевшие на его концах, бодро орали в аппараты армейской связи. Четвертый, присев как-то боком, писал в блокнот.
— Где Голавлев? — спросил Игорь, останавливаясь возле столов. Тот, кто писал, не переставая этим заниматься, объяснил;
— На станции электроники. В парк, прямо, первый поворот налево.
В парке было пусто, но сквозь листву горели огоньки нескольких станций, временами откуда-то слышался шум, наводивший на мысли о работающей электростатической машине. Игорь неспешно зашагал по дорожке, поглядывая вокруг.
Поворот к нужной ему станции прозевать было невозможно — около него горела переноска, направленная на поставленный на треногу мольберт. Около мольберта сидел в глубокой задумчивости мальчишка лет тринадцати с раскрытым ящиком красок на коленях — сидел и что-то там сосредоточенно выбирал. На мольберте был чистый лист пластика, а рядом, прислоненные к бордюру, стояли три картины.
Игорь остановился. Картины были хороши. Написанные слишком ярко и резко, но настолько полные динамизма, что это искупало ученическую старательность. Игорь прикусил губу и стоял очень тихо, не сведя глаз с пластиковых прямоугольников…
