Внутри Слегина что-то оборвалось. Не чуя под собой ног, он встал и поплелся в прихожую. Вышел, не захлопнув, а лишь прикрыв за собой дверь.
Лифт вызывать он не стал — не до этого ему сейчас было. Почему-то стал медленно спускаться по лестнице. В голове у него не было ни одной разумной мысли. Только одна сплошная пустота от отчаяния и горечи…
Спустившись на несколько пролетов, раскрутчик вдруг вспомнил, что не сказал Аните самого главного. Что у нее больше нет отца…
Но заставило его вернуться не это.
Просто он вновь увидел внутренним взором свою Ани, стоящую у окна, зябко охватив плечи руками, и неотрывно глядящую вниз. Так обычно стоят на краю пропасти за секунду до того, как с криком сорваться вниз.
Он пулей влетел в квартиру, но на его истошный вопль никто не отозвался.
Окно в комнате было распахнуто настежь, и, выглянув в него, Слегин различил внизу группку людей, обступивших на газоне что-то бесформенное и неподвижное, того же цвета, каким было платье на Аните. Кто-то из стоявших внизу, задрав голову, показал рукой на окну, из которого смотрел Слегин. В небе заверещала сирена приближающегося аэра Эмергенции…
Слегин стремглав кинулся вниз.
Он, не церемонясь, растолкал зевак и опустился на колени перед телом Аниты, тщетно стараясь не видеть ни крови, ни белоснежных обломков костей, выпирающих в разных местах из-под окровавленной одежды.
Он сказал со всей нежностью, на которую был способен:
— Ани, очнись!.. Вернись — ты же умеешь это делать, птичка моя… Не оставляй меня, слышишь?!
Среди людей, обступивших место падения Аниты, прошелестел чей-то осторожный шепот: «Это ее муж, что ли? Совсем обезумел, бедняга, от горя!»…
Прошло несколько минут, но она не воскресала.
Не хотела?
Или не могла?..
И тогда он понял, почему она приняла решение уйти.
— Прости меня, Ани, — прошептал он. — Я не хотел… Ты все равно когда-нибудь узнала бы об этом!
Чьи-то властные руки отстранили его, и спины людей в синих комбинезонах Эмергенции закрыли от него страшное зрелище…
Он добился, чтобы медики взяли его с собой, и провел в морге весь остаток дня — впрочем, время теперь потеряло для него всякое значение. Если бы понадобилось, он бы дежурил рядом с телом Аниты всю оставшуюся жизнь.
Он не хотел, не мог поверить в то, что произошло непоправимое. Он был уверен, что она вот-вот откроет глаза и спросит: «Где я?»
Но этого почему-то не происходило.
Когда Слегин совсем отчаялся, на плечо его легла чья-то жесткая рука. Это был тот сухощавый представитель Инвестигации, фотографию которого недавно показывал Кондор.
— Меня зовут Владлен Сабуров, — сказал он. — Пойдемте отсюда… Я мог бы вам кое-что рассказать.
— Зачем? — спросил он. — Зачем вы здесь, инвестигатор?
Против его ожиданий, Сабуров не отвел взгляда.
— Не стоит ждать, что она воскреснет, — сказал он. — Мне кажется, что на этот раз она умерла по-настоящему — навсегда… Но если вы в этом не уверены, я распоряжусь, чтобы ее забрали из морга и поместили в нашу специальную лабораторию, под круглосуточное наблюдение.
— Не надо, — сказал Слегин. — Прошу вас — не надо этого делать!.. Вам что — мало других подопытных кроликов?!
Секунду Сабуров смотрел на него.
Потом отвернулся.
— Что ж, будь по-вашему, — сказал он. — А вообще жаль, что вы меня опередили… У меня было много вопросов к вашей подружке. Ведь она тоже была фениксом…
Слегин вскинул голову:
— По-вашему, она успела кого-нибудь убить?..
— Не знаю, — пожал плечами Сабуров. — Фениксов в мире — сотни. Но убийцами становятся лишь единицы из них.
В Инск они возвращались вместе. Сам не зная почему, вместо самолета или аэра Слегин выбрал наземный экспресс.
Наверное, подсознательно он хотел оттянуть момент возвращения к работе. Ему требовалось время, чтобы рана, причиненная утратой Аниты, хотя бы перестала кровоточить.
Вопреки мрачным предупреждениям Кондора, Сабуров оказался неплохим парнем. Во всяком случае, он не лез в душу своему спутнику и не надоедал замызганными сентенциями типа «что случилось — то случилось», «былого не вернешь», «время лечит любые раны»…
И вообще, он был каким-то нетипичным инвестигатором. Вместо того чтобы расспрашивать Слегина, он рассказывал сам, и почему-то сразу верилось, что он говорит правду.
… Оказывается, странные события с оживающими мертвецами давно привлекли внимание Инвестигации. И не только в Инске. Нечто похожее происходило и в других городах, и в других странах.
Однако интерес инвестигаторов к данному явлению поначалу носил чисто академический характер. Потому что чудеса такого рода происходили и раньше, начиная с небезызвестного библейского Лазаря. Они были описаны в трудах Платона, Плутарха и Плиния Старшего, немецкого врача XVIII века Брюгье и многих других…
…В анналах инквизиции сохранился протокол допроса знаменитого в шестнадцатом веке испанского врача Андреаса Везалия, который вскрывал умершего дворянина, когда покойник внезапно ожил. Обвиненного в дьявольском колдовстве, эскулапа приговорили к смерти, но потом помиловали. Везалий продолжал врачебную деятельность, но через некоторое время с ним произошел еще один случай. На этот раз при вскрытии вернулась к жизни женщина, сердце которой долгое время не подавало никаких признаков активности. Везалий был настолько потрясен преследовавшим его злым роком, что прекратил занятия медициной, а вскоре и сам скончался…
…Не раз подобные случаи происходили и со знаменитостями. Древнерусские летописи донесли до наших дней рассказ о самопроизвольном воскрешении князя Дмитрия Красного перед самым погребением. Правда, прожил воскрешенный всего несколько дней и был, мягко говоря, «не в себе» (он не понимал, что ему говорили, бредил церковными песнопениями, хотя узнавал родных и близких)…
Гораздо больший срок прожил после возвращения с того света великий Франческо Петрарка, который, поднявшись со смертного ложа, на котором пребывал бездыханным в течение двенадцати часов, прожил еще целых тридцать лет…
…Широко известен случай, произошедший в Ватикане при папе Пие Девятом. Один из карабинеров, скончавшийся от астмы, был признан мертвым, но когда врач, прежде чем отправить тело в морг, поднес к лицу покойника пламя свечи, то умерший воскрес и прожил еще много лет…
В этом нескончаемом ряду были христианский миссионер Шварц, скончавшийся в Индии, и греческий епископ Никифорос Гликос. Англичанка Элзи Уорринг и американка Джолия Доу. Безвестная французская старушка, решившая утопиться в реке, но ожившая по дороге в морг, и ленинградский шофер Василий Ш., замерзший зимой прямо на улице в тридцатиградусный мороз. Канадка Джин Джобоун и норвежский мальчик Вегард Слете мунен…
