– За этими посиделками я сам чувствую, как начинаю стареть. Давай, что ли, пройдемся, пока мы тут окончательно не покрылись паутиной.
Ферулан встал, потянулся до хруста в костях, подошел к окну:
– Погода сегодня просто прекрасная. За все эти годы я даже соскучился по палящему солнцу.
– И не говори, – подтвердил Ольт, вспомнив, как сам несколько лет кутался по ночам в спальник и размышлял о том, насколько разрушительными для этой планеты оказались последствия падения обломков корабля.
За пять лет, пока длилось похолодание, растительности вокруг стало значительно меньше. Многие виды животных, которые первое время забредали в лагерь, перестали попадаться на глаза, и Ольт решил, что они не пережили ядерную зиму. Теперь, наконец, всё возвращалось на круги своя, природа начала новый цикл, и на Землю пришло потепление.
Стоило Ольту с Феруланом выйти из дома, как город навалился на них, прилип к коже, обволок запахами и звуками. Они оба еще помнили тот день, когда был заложен первый камень, положивший начало строительству. И вот теперь, спустя шестнадцать лет, Кинчен, блистал в своем великолепии.
На улице у дома дрались подростки. Судя по тому, с каким азартом они колотили друг друга, с какими агрессивными вскриками снова и снова шли в атаку, потасовка была в самом разгаре. Ферулан скрестил руки на груди и какое-то время с интересом наблюдал за происходящим, после чего крикнул:
– Это что же такое тут происходит?!
За драку на улице всем провинившимся полагалось отработать несколько лишних тренировок в учебном корпусе, а зачинщику предстояло бы отдраить классы. Поэтому, услышав грозный выкрик «взрослого», стайка дерущихся кинулась врассыпную, тут же позабыв о своей ссоре. На опустевшей площадке остался только один парень. Понурив голову и тяжело дыша, он поплелся в сторону Ферулана. Из разбитой губы молодого камаштли капала кровь, и он вытирал её на ходу тыльной стороной ладони. Подойдя поближе, сказал:
– Здравствуй, отец.
– Ну и что случилось? – спросил Ферулан, сложив руки на груди.
– Лакли сказала Мувлагу, что тот никогда не станет воином. И что он умрет как его отец, на которого дикарь выскочил из-за угла с камнем в руке. Он её ударил, потом она его…
– А девчонка молодец, – присвистнул Ольт.
– Да, она славная, – улыбнулся Флорин, потупив глаза.
– Эй, мне что, следует снова просить тебя рассказывать законы наизусть? – нахмурился Ферулан. – А то я смотрю, ты кое-что подзабыл.
– Я помню, отец, – вздохнул Флорин, – Никаких девчонок, пока отправлюсь в свой первый бой.
– Вот-вот. Никаких девчонок, – подтвердил Ферулан. – Повторяй себе это почаще.
– Ничего, я скоро убью своего первого дикаря.
– Успеешь, – хмыкнул Ферулан. – Кстати, я тут немного понаблюдал за тобой и хочу дать совет. Тебе следует активнее работать корпусом и не ждать, пока тебя ударят. Ты отлично работал правой, когда месил одного коренастого. Но нужно еще и уметь уворачиваться. В битве с дикарями силы недостаточно, нужно быть еще и достаточно юрким, если придется вступать в ближний бой.
Флорин кивнул и шмыгнул носом. Губа его постепенно начала распухать, но он все же попытался улыбнуться – ему было приятно участливое отношение отца.
– И нечего тут радоваться, – с напускной строгостью сказал Ферулан. – Тебя никто не освобождал от наказания. Напомни-ка мне, что гласит третий закон кодекса?
– Никогда не драться против своих.
– Никогда не вступать в бой с представителями своей расы, – поправил его Ферулан. – Пока что можешь идти, но не сомневайся, что завтра же утром я доложу о случившемся твоему наставнику.
– Да, отец, – понурив голову, ответил Флорин и поплелся домой.
Ферулан смотрел вслед сыну, плотно сжав губы. На лбу его проступили две вертикальные морщины. В этот момент он совсем не был похож на того Ферулана, которого знал почти весь город, и присутствие которого всегда означало праздник. Ольт тронул друга за плечо:
– Беспокоишься о Флорине?
– Что? – Ферулан рассеянно уставился на Ольта. – А, нет. Флорин молодец, он со всем справится как надо, я уверен. Я должен быть в этом уверен, понимаешь? Иначе никак.
– Понимаю.
– Но я действительно беспокоюсь, – выдохнул Ферулан. – Обо всех. Обо всём этом поколении. Какими они вырастут? Законы, по которым мы жили сотни и сотни лет, для них – всего лишь непонятный свод правил. Они даже превратили их в считалки, чтобы лучше запомнить. Без централизованной системы всё рушится на глазах. Мы с тобой можем стать свидетелями больших перемен, и я не уверен, что эти перемены к лучшему. С тех пор, как меня отдали на обучение, я почти не видел своих родителей и первое время очень по ним скучал. Зато интернат научил меня самостоятельности, я стал частью чего-то большого и значительного, получил знания и научился уважению. А кого будут уважать они?
– Старый мир умирает, рождается новый, – сказал Ольт. – Наш мир держался очень долго, но, видимо, пришел и его черед. Главное, что новое поколение более приспособлено к жизни в новых условиях. Когда умрет последний дикарь, они унаследуют Землю. А законы… что ж, иногда нужно писать новые законы.
– Надеюсь, ты прав, Ольт… Надеюсь, ты прав. – Ферулан резко выдохнул и, скрестив пальцы в замок, как следует похрустел костяшками. – Ладно, что это мы всё о грустном? Мы ведь собирались прогуляться, так?
– Так, – сказал Ольт, обрадованный тем, что друг, наконец, стряхнул с себя хандру и превратился в привычного Ферулана, адепта всех возможных удовольствий.
– Может, тогда зайдем в гости к Зали? Её что-то давно не было видно.
– Вряд ли мы её застанем, – сказал Ольт.
– А что такое?
– Ты разве не знаешь? – удивился Ольт. – Её сейчас сложно поймать, последние дни она очень занята. Недавно часовые доставили в лагерь пленника, и теперь Зали почти все время проводит с ним. Пытки, допросы… Видимо, там есть за что уцепиться.
– Да уж, теперь все новости проходят мимо меня, – вздохнул Ферулан. – Семейная жизнь пьет из меня все соки. Вот не зря ты мне тогда говорил, чтоб я не связывался с женщинами.
– Никогда я такого не говорил, – запротестовал Ольт.
– Ну, может и не говорил, – согласился Ферулан. – Но надо же мне кого-то винить в том, что я превратился в классического стареющего семьянина. Ты же знаешь, себя-то я винить ни в чем не стану.
– Это точно, – усмехнулся Ольт.
– Так что там за история с пленником? – спросил Ферулан. – Давненько уже наши часовые не отлавливали дикарей.
– Я сам знаю не намного больше твоего. Но в узких кругах ходят слухи, что это не совсем обычный дикарь. Или вообще не совсем дикарь. Там мутная история. Якобы он повздорил со своими и хотел перейти на нашу сторону. Вроде бы сам пришел и сдался в руки охраны. Естественно, его сразу приняли и переправили в тюрьму. А еще поговаривают, что он научился пользоваться телепортами. Во всяком случае, так сказал один из охранников, который присутствовал при допросе.
