Николай Полунин - Цербер

Гоша даже видит место, где все это будет происходить. Немного в глубине, подальше от пересечения проспекта с улицей. Он теперь часто приходит сюда, хоть это и далеко от дома. Тянет отчего-то, да и люди здесь неплохие, есть возможность пообщаться на разные темы.

Почему бы граммчикам не оказаться рядом с ним вот сейчас? Он не попрошайничает, он заключает пари и честно выигрывает. И получает свое. Бросил, попал — граммчики твои.

Монета — толчок — неведомый мускул сократился — граммчики. Вот так вот. Ну? Почему нет?!

Застонав, Гоша на мгновение разодрал красные залипающие веки.

На полу рядом стоял пластиковый стаканчик с этикеткой «Московская». Его закрывал кружок блестящей фольги. Водка в стаканчике покачивалась, как будто его поставили здесь мгновение назад.

Окружали с двух сторон, по суше и с воды. По дороге шли те, кто прибыл на машинах; моторка подкрадывалась, прячась в изгибах берега.

Ответственный за операцию находился в лодке. Последний километр он заставил пройти на веслах. Они были неудобные, металлические, гребец шепотом матерился.

На нажим кнопки вызова на рации отозвались три коротких отрывистых сигнала.

— Все на местах, — сообщил старший остальным в лодке. — Теперь забирай левее. Видишь, большой костер догорает?

В причал ткнулись почти бесшумно, их ждали.

— Порядок, — прошептал силуэт. — Свечи в катере из движка вывинтил, в баках заместо горючки вода теперь. Коктейль. Никуда не денутся. Машину тоже сделали на всякий случай, но она далеко, у ворот.

— Ну, ты муфлон…

— Чего?

— Козел, говорю.

В воздухе резко пахло разлившимся по воде бензином.

— Смотри не закури здесь раньше времени. Остальные?

— Подходы заняты, муха не пролетит, таракан не пробежит.

— Не выяснили, в каком он доме?

— Когда ж было? И как?

— Народу другого много?

— Народу много. И чего спехом таким надо было…

— Не нашего ума. Смотрите тут — только белый. Двое других мне не нужны.

— Мы их закопаем, — охотно отозвался силуэт.

— С белобрысого пылинки чтоб не упало. Начнем на рассвете, на самой зорьке. Все?

— Все.

— Хоронись пока. — И лодка, чуть всплескивая, отошла.

Павлу не спалось. Зудели новые пальцы, но к такому он уже привык, это было ожидаемое, а потому с ним можно справиться. Труднее совладать с ворохом мыслей, что закопошились, ненужные, с появлением Братки Миньки.

Братка не принес с собой объяснений, но кое-какие соображения наклевывались. Отчего действительно не поискать следующих? Быть может, и они хранят в себе странное, и это странное сможет им всем пригодиться. Поодиночке — нет, а вместе что-нибудь придумаем.

«Предположим, все происходит не случайно, имеется некая цель… Какая? Почему Сила, или что там снится и приказывает Миньке, так хочет нас отсюда убрать? Потому что мы можем принести вред? Ненужную пользу, которая тоже будет вред? Или просто — наш час настал? Кто это — мы? Откуда это в нас и как нам с этим живется, об этом ТЫ подумала?» — Павел поймал себя, что невольно будто бы обратился прямо к НЕЙ.

Он послушал дыхание Михаила и тезки-Мишки. Пьяный Мишка прихрапывал, а Михаил спал бесшумно. Интересно, разговаривает ОНА сейчас с ним и если да, то что сообщает? Чтобы поторопился, пристукнул Батю поскорей, не тянул резину?

Впервые Павел задумался о том, как это — если это на самом деле случится — может выглядеть.

«Механически меня уничтожить трудно. Размолотить в дробилке? Где дробилку взять? Отравление? Сжечь, а пепел развеять? Или просто сердечно — пук! — и все? Только ведь это мне все больно, я живой и теплый, я сильно против. И если у ТЕБЯ есть своя цель, то почему бы своей цели не быть и у меня, а? Я давно ждал случая, чтоб кто-нибудь мне помог, так почему ж не ТЫ?

Сначала неплохо будет поглядеть на остальных, — подумал он. — Сколько их там на сегодняшний день, двое. Команда обреченных — неплохой код. Эта девочка. Серьезная охрана. Серьезные интересы. Это может быть шанс. Еще посмотрим, таких ли уж обреченных…»

В чуть косоватом окне, обращенном на восток, Павлу была видна разгорающаяся полоска неба над озером. Ее стискивала кромка берега и низкие тучи, которые за пару ночных часов натащил ветер. Он шумел соснами, гнал невидимую волну по озеру, раскачивал на привязи лодки у причала.

Может быть, сегодня пройдет наконец дождь. Леса высушены до звона, кинь спичку — беды не оберешься.

Повинуясь внутреннему позыву, он передвинулся к изножью, открыл фанерную дверцу, врубил рацию. Весело побежали в окошке цифирки поиска по диапазонам.

Михаил перевернулся, застонал во сне.

«Тоже тебе несладко, Братка. Всегда был чересчур впечатлительным, даже война из тебя это не выбила. Девочек-афганочек вспомнил, ишь. Я и думать позабыл, а он… Как мы на них тогда наткнулись? Прятались девочки от нашего брата…»

На девятиметровой «милицейской» волне приемник вдруг сказал: «…времени. Пора, что ли?» — «Через пять минут. Все внимание на причал, они должны бежать туда. Назар готов?» — «Готов, готов. Три минуты — и я даю». — «Еще раз напоминаю: только он один, больше никто». — «А эти, посторонние?» — «Загонять обратно в дома. Паники не допускать, в панике он может уйти. Не зацепите его. Отбой».

Павел уже выдергивал из-под топчана сумку. «Кто — я или Братка?» — прыгала мысль, когда забивал рожок.

— Вставайте, вы!

Михаил сразу сел на разложенном на полу надувном матрасе, тезка-Мишка замычал спросонок.

— Обложили нас все-таки. Привели вы, ребятки, гостей на свою и мою голову.

— Подожди. — Михаил говорил замедленно. — Подожди, не мельтеши. С чего ты взял?

Приемник, оставленный на той волне, сказал: «Минутная готовность. По сигналу пошли все сразу». — «Ясно, минута».

— Понял теперь? Свет не зажигай. Тезка-Мишка в темноте завозился со своим «стечкиным».

— Уйду я от тебя, шеф. Как пить дать уйду. Вот дай только из этой собачьей свадьбы выбраться…

— Они за кем-то одним, — сказал Павел на улице, на крыльце. — За тобой или за мной. Живой нужен. С остальными церемониться не будут, так и сказали. — Остальные — это я, выходит? — обозлился тезка-Мишка за их спинами.

— Дурак. Три базы. Сотня домиков. Две с половиной сотни отдыхающих, половина — дети. Вторая половина — женщины и пенсионеры. Смекай.

— Да мне какое дело! Они мне не родные. Я…

— Заткнись, — коротко сказал Михаил, и Мишка заткнулся. — Выход, Батя?

— Сейчас увидим. Главное, и с воды, и с дороги они, вот какая…