Однако в конце концов, перебрав в уме все возможные варианты, он решил, что самое разумное в данной ситуации сохранить максимум из того, что у них имеется. Потому что все эти перемещения туда-сюда ради призрачного шанса ничего не дадут, но существенно сократят и без того скудный запас кислорода и, значит, их жизни. Куда разумнее самим ничего не предпринимать – пусть поисковые команды прочесывают пространство в поисках модуля. Зато когда их обнаружат, они еще будут живы. По крайней мере хотя бы кто-нибудь.
Час проходил за часом, и это также не прибавляло оптимизма, потому что с каждой минутой модуль относило все дальше и дальше от места их высадки на борт вражеского судна.
И если вчера сразу после взрыва у них еще были шансы на спасение, то сегодня, похоже, их уже почти не осталось…
Гарроуэй покачал закованной в шлем головой и еще сильнее прижал к себе Кроум. Бесполезно…
* * *
Космический транспорт ‹Коммодор Эдвард Пребл›, следующий курсом с марсианской орбиты, 02:20 по Гринвичу
Генерал Гарроуэй! Я требую, чтобы вы прекратили бесполезные поиски. Нам надо решать куда более важные вопросы!
Клинт Гарроуэй поднял взгляд на говорящего. Перед ним стоял поджарый, с острыми чертами лица, чопорный и язвительный бригадный генерал Уолтер Хадсон. Его прикомандировали к тренировочному центру Американского союза на Фобосе в качестве наблюдателя.
Гарроуэй, будучи генерал-майором, был выше его по званию, однако положение Хадсона как представителя Североамериканского союза давало последнему немалые полномочия в том, что касалось военных операций США.
По крайней мере теоретически. С точки зрения официальной субординации, прикомандированный наблюдатель был не более чем посредником – нечто вроде мальчика на побегушках, хотя и в генеральских погонах – между военным бюро Североамериканского союза и штабом, к которому он был приписан. В принципе военное бюро могло через Хадсона, как своего официального представителя, отдавать приказы Гарроуэю, но в данный момент это самое бюро, судя по всему, прекратило существование, по крайней мере как дееспособный государственный орган.
Хадсон же пытался возложить на себя полномочия, которых у него нет. Во всяком случае, здесь и сейчас.
До сих пор Клинт Гарроуэй терпел Хадсона, хотя, если сказать честно, его не раз подмывало вышвырнуть наглеца из своего кабинета. Ситуация на Земле еще до конца не прояснилась. Впрочем, насколько мог догадываться генерал, ничего хорошего ждать не приходится. Другое дело, что присяга обязывала его поддерживать Североамериканский союз и правительство США. Кстати, вопреки расхожему мнению это было отнюдь не одно и то же. Точно так же, как Североамериканский союз был не единственным голосом во Всемирном союзе.
Пусть Хадсон не имел полномочий приказывать, генерал настраивался на то, чтобы соблюдать военный и правительственный протокол. К тому же в данный момент протокол – а также общая для них всех иллюзия, что нечто вроде правительства все-таки существует, не на одном, так на другом уровне – это единственное, что не дает человеческой цивилизации окончательно рухнуть.
– Генерал Хадсон, – произнес он, ничем не выдав своего раздражения, – мне понятна ваша точка зрения. Тем не менее под моим началом до сих пор остается подразделение морских пехотинцев, чья судьба неизвестна, мужчины и женщины, которые рисковали своими жизнями ради уничтожения агрессора. Для меня они живы до тех пор, пока остается даже самая ничтожная надежда на их спасение. И пока обстоятельства не заставят меня отказаться от их поиска, я буду их искать.
– О какой надежде вы говорите? – огрызнулся Хадсон. – Генерал, ваши морские пехотинцы погибли в момент взрыва вместе с вражеским кораблем. Согласен, это весьма прискорбно, однако напоминаю вам, что ситуация на Земле продолжает оставаться критической. Вы меня слышите, критической. Можно с уверенностью утверждать, что там погибли миллиарды людей. Кстати, нельзя исключать и того, что в любую минуту в нашу систему войдут новые вражеские корабли, чтобы довести начатое дело до конца. Мне нет необходимости напоминать вам, что человечеству просто не выдержать второй такой бомбардировки.
– И каковы, по-вашему, должны быть в этой обстановке мои шаги, генерал? Согласитесь, ‹Пребл› никак не сможет вступить в поединок с кораблем ксулов.
– Разумеется, нет. Однако вы могли бы вернуть меня и моих штабных офицеров на Фобос. У нас состоялся сеанс лазерной связи с нашей базой, так что мне доподлинно известно, что она не пострадала. Кроме того, мы провели точно такой же сеанс связи с Марсом, Луной и глубоким космосом, включая боевые платформы Хельга, систему Юпитера и наши базы в Поясе астероидов.
– Короче, вы хотите сказать, что наша инфраструктура внутри Солнечной системы не пострадала, за исключением разве что самой Земли и различных станций и установок на околоземной орбите?
– К чему вы клоните, генерал?
– К чему клоню? К тому, что нам надо быть готовым к очередному вторжению со сторону ксулов, и чем быстрее, тем лучше для нас самих. Даже если исходить из того, что уничтоженный нами корабль вошел в Солнечную систему один, без поддержки со стороны других судов, вряд ли ксулы не заметят, что одна боевая единица их космического флота пропала без вести! Они наверняка направят сюда новые суда! Так что мы должны быть готовы!
– Мы уже планируем провести по этому вопросу совещание на базе Стикни. Кстати, нам крупно повезло, в нашей системе находится судно Номмо – ‹Т'крах Эллесед Эв'р›. – Инопланетное название скатилось с языка Хадсона легко и свободно, со всеми придыханиями и твердыми приступами. – У меня имеется информация, что наша база уже вступила с ними в контакт, и их прибытия на Фобос можно ждать в течение ближайших пяти дней. И когда они наконец прибудут туда, я намерен встретить их лично.
Гарроуэй быстро сделал математический запрос в адрес Квинси-2 и тотчас получил ответ. ‹Пребл› в настоящий момент сбрасывал скорость, следуя курсом, который через пять часов совпадет с курсом и скоростью корабля ксулов на момент его уничтожения. Из чего следует, что сейчас они находятся где-то посередине между Марсом и Землей, однако с внешней стороны марсианской орбиты, то есть с внутренней стороны Пояса астероидов. Чтобы вернуться в пространство Марса, потребуется сбрасывать скорость еще в течение пяти часов, после чего заново ее набирать в течение двух дней, затем в течение еще двух сбрасывать. Даже двигатели кораблей Номмо не способны отменить эту простую арифметики. Они не смогут вернуться на Марс менее чем за четыре дня – и это в лучшем случае.
