— Алло, да? — Подскочил на кровати, даже не посмотрев, кто звонит.
— Привет. — Дейзи, но голос ее звучит очень странно.
— Как ты? Ты доехала?
— Все хорошо, да, я на месте. Как ты себя чувствуешь? — Она проговаривала слова очень медленно, словно кто-то включил на записи эффект замедления.
— Уже намного лучше, только в туалет постоянно бегаю, не знаю, из-за болезни, или из-за того, что очень много пил. А так уже намного лучше. Температуры нет. Как там твой отец? — Говорил быстро, будто звонок вот-вот прервётся, и он не успеет сказать и спросить все, что хотел.
— Папа умер, сегодня ночью. — Дейзи произнесла эти слова без толики эмоций в голосе.
— Э-э-э…. — Стив на секунду потерял дар речи. — Дез, ты как? Ты там одна? Дез?
— Я тут. Все хорошо. Не переживай. — С каждой секундой ее голос звучал все медленнее и медленнее.
— Что с тобой, почему ты так говоришь? Что у тебя там происходит? — Стив начал выходить из себя и кричать в телефон.
— Уже все случилось. Стив, прошу, успокойся. Мне… мне сложно говорить… — Дейзи замолчала на несколько секунд. — Сегодня утром я заболела… Так же как все… Я знаю. Знаю, что умру, это не лечиться. Все сейчас умирают. Подожди, не кричи, успокойся. Ты уже ничего не изменишь. Я очень рада, что тебе лучше… Значит у тебя иммунитет… Ты один из нескольких тысяч… Честно, думала, что ты тоже умрешь. Но со мной уже все… Не плачь, пожалуйста, просто послушай. Я не хотела так же, как мама с папой. От страшной боли и задыхаясь, в бреду. В округе уже никого нет, все умерли, никто не будет нас хоронить. Сначала хотела выстрелить, но не смогла. Нашла в амбаре лошадиный транквилизатор… Возьми себя в руки, не надо. Я скоро отключусь… Хотя бы спокойно и сама. Я одела платье… Красивое… У меня наше фото и кулон… Ты подарил… Я сама так решила… Ты просто… Выживи…
Дальше тишина. Стив кричал в трубку, орал матом на Дейзи, о том, что она дура, что попадет в ад, рыдал и умолял её ответить, но на том конце лишь тишина. Положил телефон, включил на громкую связь и долго рассказывал, как отправиться в портовый город, найдет яхту или катер и будет добираться до Штатов. Плевать, что ни черта не понимает в мореходстве, и скорее всего или разобьётся бы об скалы, или умрет от голода и жажды, где ни будь по среди океана. Сейчас важно было говорить с ней. Представлял, как она лежит на своей постели с кованным изголовьем, в легком платье с подсолнухами, держит в руках их фото, и улыбается. Непременно улыбается, так что видно ямочку на левой щеке.
Не хотел верить. Отказывался. Все время командировки, душой был дома. С Дез и ее родителями. Её семья для него стала намного ближе, чем родная. Там его воспринимали взрослым и самостоятельным человеком, считались с его мнением. А дома он был вечным ребенком, угнетенный авторитарным мнением родителей. Но теперь эта тонка нить, связывающая тело с душой, находящейся на другом континенте оборвалась. Внутри только пустота, вообще не знал, что ему дальше делать. Утерев слезы с лица, подошел к окну. Промелькнула мысль открыть его и просто прыгнуть. Пара секунд и он забудет обо всем. Дейзи же смогла, почему нет. Но не смог. Благоговейный страх перед суицидом, и спрятанное глубоко внутри, настолько глубоко, что сам этого не знал, опасение попасть в ад, остановили.
Стив опустился за стол, придвинул ближе ноутбук. Долго не решался открыть, но все же сделал это. Руки сами по себе открыли текстовый редактор, начал набирать текст, не думая, просто выливая все что у него в голове на белое поле монитора.
«Двадцать шестое июня. Две тысячи двадцатый год. Мир, как мой локальный, и так и в глобальном понимании, умерли. Пандемия, которой дали имя «Пурпурный рассвет», Боже, как же это криво звучит по-русски, уничтожила почти все человечество. Дез и ее родители мертвы. Буквально полчаса назад я слышал ее последние слова. Она говорила, умирая от интоксикации лошадиными транквилизаторами. Я не знаю, правильно она сделала или нет, и что я перенес бы хуже, если бы она умирала от болезни, сгорая от температуры, или вот так, в наркотической эйфории, не чувствуя боли. Она сказала, что у меня иммунитет, хотя я сомневаюсь, должно быть немало людей, кто пережил все это. С этого дня я буду вести дневник, и собирать информацию, о том, что произошло. Возможно, это кому-то пригодиться, и не даст мне сойти с ума и наложить на себя руки.»
Закончив, Стив распечатал лист на принтере, проколол его дыроколом и сложил в файл, подходящей папки для таких целей дома не было.
Просидев в квартире час, понял, что окончательно свихнётся, если останется в четырех стенах. Если с ним что-нибудь случиться на улицах умирающего города, то это не будет самоубийством. Собрав наспех рюкзак, вышел из квартиры. Взял с собой немного: легкий перекус, воду и все, так как планировал вернуться домой до темна.
Солнце неприятно ударило по еще восприимчивым к свету глазам. Духота усиливала и без того жуткую жажду. В том, что метро и общественный транспорт не работали сомнений, не было. До работы не меньше восьми километров, в принципе не так много, в хорошем темпе можно пройти максимум за полтора часа. Но сейчас дрога займет два, а то и все три, ослабленный организм не сможет поддерживать привычный темп ходьбы. Что дернуло переться в офис, не знал, но внутри возникло стойкое чувство, как будто забыл что-то важное. Тянуло, как магнитом. Да и мест кроме дома и работы в Москве больше не знал. Совесть не позволяла гулять и отдыхать, когда семья и девушка на другом континенте. Теперь об этом немного жалел, так как почти не знал город, ведь видел его только из окон такси и по станциям метро.
Навигация еще работала, без труда проложил маршрут и медленно побрел по опустевшим улицам, прячась от солнца на теневой стороне улицы.
Машин на дорогах почти не было, как и людей, но это ожидаемо. Мысленно успел подготовиться к последствиям пандемии, так как примерно просчитал скорость ее распространения и число жертв, благо с логикой и арифметикой проблем не было. Половина Москвы уже должна вымереть, вторая половина — мучатся в лихорадке. Он удивлялся, как он легко воспринимает эти цифры и данные, обязанные приводит в ужас. После смерти Дез, внутри словно что-то надломилось. Эмоциональный вакуум, ничего кроме пустоты. Даже сама смерть любимой девушки не раскатилась по всему нутру щемящей тоской, хотя должен был быть подавлен скорбью.
Стив шел, рассматривая окна домов, брошенные машины, выбитые витрины, двери магазинов и брошенные вещи на тротуарах. Футболка пропиталась потом и неприятно липла к спине, лямки рюкзака, который обычно таскал не замечая, неприятно давили на плечи. Пройдя около километра, опустился на ступеньки кофейни и полили голову водой из бутылки. Сердце колотилось как сумасшедшее, в ушах шумело, перед глазами плавали черные круги. Если пройдет еще километр, то свалиться без сил. Не зная, что делать дальше, осмотрелся по сторонам. На глаза попалась старенькая, с пятнами ржавчины на крыле, «семерка». Окна в машине приоткрыты, что и привлекло внимание именно к этой развалюхе. Посидев минуту, тяжело поднялся и зашагал к авто. Машине никак не меньше двадцати лет: светло-голубая краска давно выгорела и покрылась паутиной трещин, почти каждая деталь кузова искривлялась памятью об столкновении или неудачной парковке. Стив дернул ручку, открылась. Скорее всего кто-то просто бросил, даже не успел закрыть, окажись еще ключи на месте, и можно было бы покупать лотерейный билет. Но ключей не было. Достал смартфон, набрал в поисковике: «как завести машину без ключа», и уже через минуту начал выкурочивать замок зажигания. Личинка поддаваться не хотела и пришлось приложить немало сил, чтобы вырвать ее. Справившись, замкнул между собой белый и зеленый провода, черный и коричневый соединил для работы освещения, и чиркнул по скрутке белого и зеленого красным. С первого раза не вышло, на второй двигатель чихнул и неравномерно заурчал. Бензина в баке не меньше половины, хватит с головой. Открыв окна настежь, оглашая всю улицу шумом прогоревшего глушителя, покатил в сторону работы.
