то сейчас были бы не здесь. Какой ценой?
— Тридцать бойцов среди орков, — ответил ящер.
Я откинулся на подушку и застонал, закатив глаза. Я вполне отдавал себе отчёт в том, что сделал всё, и даже больше, но всё равно было печально. Печально осознавать, что эти тридцать больше не вернутся домой, не приласкают своих жен, не обнимут своих детей. В то время, как другие вернутся. И принесут домой трофеи. Разумеется, никто и никогда не станет смеяться над теми, кто потерял родителей и растёт без отца или без матери — ребёнка за такие слова жестоко выпорют кнутом, а взрослому так вообще язык оторвут. Но легче ли от того самим детям?
— Дэмиен, не мучай себя лишними мыслями, — Сайраш утешающе похлопал меня по плечу, — это война, и это хороший показатель по сравнению с тем, как всё могло быть, не окажись тебя здесь. Нельзя спасти всех.
— Я понимаю, — грустно кивнул я, — ну, а с варварами что?
— В плен было взято около сотни из целой тысячи. Два корабля так и не причалили к берегу — оба уничтожены ураганом наших магов. Все прочие были перебиты во время схватки.
— И что с ними сделают? Сомневаюсь, чтобы орки стали содержать такую ораву пленных.
— Верно. Так что пленным предоставили выбор: либо покончить жизнь самоубийством, либо… их отвезут на комариный остров. Разумеется, все выбрали быстрый суицид.
— И как же они похоронили такую груду тел? — недоуменно спросил я.
— Массовая кремация. Дракон постарался. За что орки были ему очень благодарны. Правда, теперь там ещё около месяца будет… пахнуть, но лучше уж так.
— Мне бы надо пойти…
— Никуда идти не надо, Дэмиен. Ты ещё очень слаб. Тебе нужен отдых, — и он успокаивающе замерцал глазами.
— Опять ты за своё, — успел проворчать я перед тем, как провалиться в сон…
* * *
Когда я проснулся в следующий раз, в комнате уже никого не было. Но неподалёку стоял стакан воды. Чувствуя себя куда лучше, чем во время предыдущего пробуждения, я решил притянуть к себе воду магией. Поднял руку, сконцентрировался и… ничего не произошло. Я опешил. Как это возможно? В чём дело? Я повторил жест — но без результата.
В недоумении я посмотрел на свою перчатку-татуировку и охнул: вместо яркой синевы на руке осталась лишь бледная тень, контуры которой и на солнце-то не сразу увидишь. На глаза навернулись слёзы. Не хотелось верить, но безжалостный прагматичный мозг делал выводы вне зависимости от моего к ним отношения. Значит, такова цена за спасение Архипелага. Значит, так тому и быть. Магический дар одного человека — мелочь по сравнению с сохранёнными жизнями. Мир дал — мир забрал обратно. Это честно.
Мой разум утешал себя этими правильными вещами, но на сердце всё равно была горечь. Больше никогда я не смогу использовать магию воды. Больше никогда не смогу ощутить её текучесть, подвижность, непостоянство. Больше не смогу с её помощью защитить тех, кто стал мне дорог. Никогда. Наверное, так себя чувствуют воины, потерявшие руку и больше не могущие поднять оружие на защиту своих земель и своей семьи. Так чувствуют себя бегуны, танцоры, конькобежцы, которые лишаются ног и оказываются пригвождёнными к инвалидному креслу. Так себя чувствуют ангелы, когда лишаются крыльев…
С горя я попытался обратиться в таисиана, но и это мне не удалось. Казалось, ещё несколько секунд — и я впаду в первую в своей жизни истерику, настоящую, со всеми положенными воплями, рыданиями и деструктивными действиями по отношению к окружающему миру. Я использовал интуицию — слава всему святому, хоть она у меня осталась.
Детальный анализ моего тела дал следующие результаты: во время боя я отдал все силы. Если бы я был в человеческом обличье — элементарная усталость сдержала бы меня, но в водном облике эти ограничения не работали. Более того, для отражения последней волны магии крови я использовал все остатки силы воды, да ещё добавил к этому свою божественную связь с Аорташем, разрыв которой тоже произвёл значительный выброс так необходимой на тот момент силы. Что ж, сам виноват. Зажрался? Возомнил о себе чёрте что? Решил, что можешь сунуть нос в любую проблему — и тебе ничего за это не будет? Так вот получи!
В это время в комнату вошли Дхасс и Вогнар.
— Как ты себя чувствуешь, Дэмиен? — спросил орк, подходя ближе.
— Всё в полном порядке, Дхасс, спасибо, — ответил я безжизненным голосом.
— А почему у тебя такие красные глаза? — спросил Вогнар.
— Это не имеет значения, Вогнар. Как объект, который должно доставить в Храм, я совершенно не пострадал.
— На что ты намекаешь? — удивлённо спросил командир.
— Ни на что. Сущие пустяки. Просто… я больше не маг воды. И я больше не таисиан. Я теперь никто.
Около тридцати секунд Дхасс и Вогнар переваривали информацию.
— Но ты же не хочешь сказать, что…, - начал орк.
— Я уже всё сказал. Сейчас я хочу помолчать, — холодно сказал я.
— Но, Дэмиен…
— Вогнар, пожалуйста, оставь меня в покое, — мой голос уже отдавал сталью.
— Ты не должен…
— У меня плохо с голосом, Вогнар?! Я же сказал: оставь меня в покое!!!
Вогнар окаменел. Впервые за всю историю наших отношений я поднял на него голос, но сейчас мне на это было плевать. Нет, не плевать, так нельзя…
— Прости меня, пожалуйста, — прошептал я, — но сейчас мне, правда, нужно побыть одному.
Он без эмоций посмотрел на меня, встал и вышел за дверь. Дхасс открыл рот для того, чтобы что-то сказать, но, встретив мой взгляд, здраво оценил ситуацию и поспешно вышел вслед за Вогнаром. Я же упал лицом в подушку и снова заплакал. Впрочем, толком спустить пар мне не удалось, так как в комнату вернулись трое моих сожителей. Они были изрядно навеселе, так что на меня особого внимания
