Давали течь системы охлаждения, выходили из строя системы обработки радиоактивных отходов, потихоньку ржавели корпуса реакторов на атомных электростанциях. Оставшиеся без контроля ГЭС затопляли целые районы, зачастую разнося своими водами не самые полезные для окружающей среды вещества. Гнили цистерны с дизельным топливом и горюче-смазочными материалами, вытекали химикаты из ёмкостей химхранилищ. Гнила тяжелая техника, оставленная в карьерах и военных базах, на автострадах и стоянках. У выживших попросту не хватало квалифицированного персонала и ресурсов, чтобы восстановить или хотя бы правильно утилизировать всё то, что разливалось по земле, уходило в почву, отравляло подземные и речные воды.
Всего через пятьдесят лет Европейскую часть планеты уже было не узнать. Там где когда-то лежали плодородные земли, появились ядовитые болота и проплешины безжизненных пустынь. На месте крупных городов — руины, заваленные ржавыми остовами автомобилей и грудами костей. Зелёные леса сменили скрученные почерневшие скелеты умерших деревьев. Выживать становилось всё труднее и труднее. И вот, на восток потянулись первые ручейки переселенцев. С каждым днём таких ручейков становилось всё больше, и вскоре полноводная река из машин, повозок и людей потянулась туда, где по слухам остались еще земли, не затронутые радиацией и химикатами. Где с неба шёл дождь из чистой питьевой воды, которую не требовалось прогонять через фильтры полной очистки. Где брошенное в землю зернышко прорастало как положено, а не в виде очередного несъедобного мутанта. И где из леса не выходили стаи диких собак, поумневших настолько, что некоторые поселения брали в самую настоящую осаду. Впоследствии, историки окрестили это Первым Исходом.
Однако отравленная человеком природа не спешила умирать. Агонизируя, она порождала новые виды растений, по большей части ядовитых для человека или обычного животного. Вслед за этим появились травоядные, способные есть эти растения. За ними появились и хищники, способные есть этих травоядных. Европа постепенно превращалась в бурлящий котёл, с каждым годом порождающий новые формы жизни. Бактерии, с дикой скоростью поглощающие органику. Мхи, лишайники и лианы, способные противостоять этим бактериям. Животные и насекомые, в равной степени употребляющие в пищу и растения, и других животных. Мутировавшие люди, с радостью употребляющих в пищу этих животных… и других людей.
Спустя сто двенадцать лет после Чумы, состоялся Второй Исход. Остатки человечества спешили убраться подальше из земель, внезапно ставших чужими для homo sapiens. Впрочем, многие из беглецов уже с трудом могли считаться людьми — отравленная еда и вода, болезни и многочисленные мутации изрядно изменили внешний облик и внутреннее содержимое бывших европейцев. Принято считать, что к 2224 году на территории бывшей Европы не осталось ни одного человека. Именно в этот год зарегистрированы последние беженцы, а из оставшихся поселений перестали поступать какие-либо радиосигналы. О дальнейшей судьбе этих земель можно судить лишь по спутниковым снимкам, которые удавалось сделать всё реже и реже, да по многочисленным образцам флоры и фауны, которые двинулись на восток вслед за своими невольными создателями…
***
На сегодняшний день, охрана большей части границ с Дикими Землями легла на плечи Новой Технократической Республики. Напуганное рассказами беженцев, правительство еще неокрепшего, на тот момент, государства, решило прекратить экспансию и экспедиции в западном направлении, и срочно принялось создавать оборонительные рубежи против непрошенных гостей. Так на карте появилась первая, чётко обозначенная граница НТР. От устья реки Онега, по правому её берегу, протянулась широкая полоса вспаханной земли. Спустившись до самого озера Лача, она широкой дугой уходила на юго-восток, к Нижнему Новгороду, чтобы потом вернуться обратно возле Тамбова. Вдоль всей КСП [3] были разбросаны военные базы, опорные пункты и посты наблюдения, а самые опасные участки щедро засеяны минными полями. Поначалу даже рассматривался проект стены, которая должна была стать непроницаемым барьером на пути всего, что приходило, приползало и прилетало с запада, но на тот момент от него было решено отказаться — Республика не тянула подобного строительства ни по материалам, ни по человеческим ресурсам. Впрочем, в последнее время Совет всё чаще и чаще возвращался к этому вопросу…
Поскольку Тамбов стал самым юго-восточным городом Республики, охрану оставшегося участка было решено переложить на союзные плечи. Так в 2248 году, после длительных дипломатических переговоров, на месте бывшего Борисоглебовска возник Техцентр № 24. По сути, это был военный городок с большим аэродромом, под контролем которого находилось несколько военных баз. С юга границу запирал Осинск [4], который не только сдерживал пока не слишком заметное на данном направлении влияние Диких Земель, но и пытался проводить экспансию на запад. После того, как город сгорел в ядерном огне, границы были пересмотрены, контрольно-следовая полоса перенесена восточнее, а Дикие Земли внезапно получили новые территории, не приложив к этому никаких усилий.
Впрочем, пока что дела были не так плохи. Хоть западный сосед и усиливал своё влияние, чтобы переварить отданные ему области, требовалось время. Поэтому еще бегали западнее КСП вполне обычные олени и лоси, еще попадались волки и лисы, еще ходили кабаньи семьи и бегали юркие полёвки. Еще стояли зелёные леса, для неискушённого взгляда ровно такие же, что и тысячу лет назад. Находились даже смельчаки, что считали угрозу грандиозным обманом. Кто-то искал сокровища, оставшиеся от прежней цивилизации. Кто-то пытался найти место для нового дома, свободное от правил нынешних правителей (а то и просто от них скрываясь). Идущих на запад никто не удерживал — каждый сам волен выбирать способ своей смерти.
Вот и сейчас опушка разросшейся за двести лет лесополосы, произраставшей в районе, когда-то носившем название Луганская область, выглядела вполне знакомо и мирно. Высокие ели нежились под утренним солнышком, снисходительно поглядывая на своих более молодых и невысоких товарок. Легкий ветерок раскачивал вершины деревьев, наполняя округу едва слышным шорохом. Шелестел листвой подлесок, пускала волну зелёная трава, нетронутая косой трудолюбивого сенокосца. Который бы, кстати, обязательно обратил внимание на странные наросты, облепившие несколько наиболее высоких елей. Но, сенокосцы в округе отсутствовали, а деревья эти новообразования никак не беспокоили. Сами наросли — сами и опадут, когда придёт время…
— Может немцы? — неуверенно произнёс Малёк в рацию, оторвавшись от прицела снайперской винтовки.
Оправдывая своё прозвище, снайпер группы был самым мелким в команде, а потому забрался выше всех. Сейчас парень довольно рискованно раскачивался почти на самой верхушке, в тщетной попытке осознать увиденное. Ответом ему была тишина в эфире. Сидевшие по соседним деревьям бойцы может и не имели докторских степеней по истории, но знали точно — техника Германии маркировалась крестами совсем другой формы и отнюдь не столь вызывающе красного цвета. А вот инженерная машина, на которую уставилась группа, несла на своём борту именно такой, ярко-красный, даже не крест, сколько кинжал с большой замысловатой гардой.
Капитан армейского спецназа, носящий совсем не боевое прозвище Ромуальдыч, нахмурился, изучая открывавшуюся перед ним картину. Месяц назад, получив прямой приказ от полковника Кондратьева, он подобрал людей и выдвинулся на задание. Став, согласно легенде, отрядом наёмников, взявших контракт от частной лаборатории на отлов мутировавших животных, группа пересекла границу в зоне ответственности киборгов и вошла на территорию Диких Земель. Спустя несколько километров, Ром повёл отряд на юг, в сторону бывшего Осинска. Успешно выполнив задание, «наёмники» возвращались обратно, когда на пути возникло неожиданное препятствие — военный лагерь, больше напоминавший небольшую базу. На территории которого, по самым скромным подсчётам, находилось более двухсот человек и несколько единиц тяжёлой военной техники, включая БМП и пару танков.
