— А разве это дело, когда семья обедает отдельно? Верно парни?
Одобрительные возгласы были мне ответом, и поварихи еще больше побледнели. По лицу куратора, наблюдавшего за перепалкой, была наглядно видна усердная работа мысли, но он так и не нашел к чему придраться. К тому же главная его забота продолжала блевать, свернувшись калачиком.
— В медчасть ее, срочно! — скомандовал доктор. — Что вы стоите? У нее вторая степень интоксикации! Носилки сюда!
— Да какие носилки такую тушу выдержат? Тут подъемный кран нужен. — услышал я замечание, и к общему удивлению не от одного из наших, а от дежурного.
— Молчать! — рявкнул Ульянов, развернувшись к говорившему. Он похоже так и не сообразил за что можно наказать студентов из ТУФ и решил отомстить другим образом. — А вы кушайте, приятного аппетита. Думаю, поставки продуктов теперь придется проверять на яды, так что завтрашней может и не быть.
Кухарку выносили ввосьмером, несколько раз застревая в дверях, а когда дежурные вместе с куратором наконец покинули помещения, мы остались одни. С помогающими по кухне кухарками и парой доносчиков, без которых, я уверен, наш курс обойтись не мог. Так что, не смотря на возмущенные крики, я продолжал вести себя максимально корректно. Но просто так оставлять это было нельзя.
— Девушки, позвольте за вами поухаживать, прошу к нашему столу. — улыбнулся я, и Леха вместе с Хорем, правильно поняв посыл, проводили кухарок в общий зал. Девушки с такой осторожностью выбирали блюда, что сразу становилось понятно — именно их они и готовили, а в остальных совершенно не были уверены.
— Всем всё понятно? — жёстко спросил я у одногруппников, когда кухарки сели за стол с набранной едой. — Сегодня у нас четыре набора меню. И я рад что такие прекрасные дамы с этого дня будут составлять нам компанию на каждом приеме пищи. Пока у нас все хорошо, и у вас все будет отлично.
Несмотря на правильный подбор продуктов я все равно очень внимательно прислушивался к своему организму после каждой смены блюда. Не хотелось упасть с заворотом кишок или улететь к белому другу на несколько дней. К счастью, и моими стараниями, обед прошел без дальнейших происшествий. Хотя и в очень нервной обстановке. Но надо признать — было вкусно.
— Спасибо за обед, хозяюшки. — искренне поблагодарил я. — Увидимся через четыре часа, за ужином. Надеюсь, вы найдете все испорченное, и отсеете. Думаю, небольшие порции вам при проверке не повредят, а мы со своей стороны обеспечим добровольцев для помощи на кухне. Добровольцы?!
Как ни удивительно, но добровольцев работать в столовой сразу нашлось человек десять. Даже несмотря на то, что все понимали — можно и потравиться. Но главное правило всех служивых — держаться по дальше от командования и по ближе к кухне, въелось у сирот в подкорку.
Теоретически я мог и сам попробовать каждое блюдо, но на это ушла бы куча времени, к тому же мой организм все еще едва дотягивал до пятнадцатилетнего подростка. Могу и не вывезти, если отрава будет слишком серьезной. А тут ребята все как на подбор — здоровенные хряки с третьего курса. Так что столовую я оставил с чистой совестью, и кухарки никуда не денутся и продукты не пропадут зря.
— Стройся! На полигон, бегом, марш. — скомандовал я, через десять минут отдыха и сам побежал впереди. Объедаться я не стал, но учитывая состояние многих парней, темп не взвинчивал. До тех пор, пока не увидел знакомую ауру, спрятавшуюся у сгоревшего воздушного судна на полигоне.
— Кто готов — челночный бег с препятствиями, добираемся до бота и обратно. На выносливость. — скомандовал я, примерно выбрав для себя дорогу. — Остальные — отдых пять минут. Пошли!
Я не зря накачивал последние дни праной именно ноги и легкие. Вся пища ушла в рост мышц, а тело все еще оставалось достаточно легким, чтобы перепрыгивать метровые окопы без труда. А вот с «колючей проволокой», натянутой над землей, пришлось повозиться, рухнув на землю и проползая под ними.
Надо сказать, что полигон все же был далек от настоящей передовой — даже проволока очень условная, без шипов и лезвий — просто накрученные витки железа. Окопы хоть и с блиндажами — но без следов снарядов, да и сделаны на совесть — с укреплением стен досками, чего в реальности ждать было нельзя. И все же нам очень повезло что нет дождя…
Надо сказать, что в этот раз вместе с первым курсом, почти полным составом на полигон вышли старшаки со второго. И я сразу перестал быть самым быстрым, сильным и ловким. Да и выносливость подкачала. Но все познается в сравнении — никто с первого курса три полных круга сделать не смог. И когда я остановился у сгоревшего бота и сел прямо на землю — никто и не подумал засмеяться или поддеть.
— Кто-кто в теремочке живет? — спросил я, убедившись, что рядом никого нет.
— Ты меня почуял, что ли? Здравствуй, твое сиятельство. — глухо ответил Василий, сев с противоположной стороны обгоревшей стены. — Пора мыться?
— Не в этом дело. — усмехнулся я. — Вы четырех умерших вчера перехватили?
— Пятерых. — поправил меня денщик. — Дождались пока их в мешках отвезут к болотам, и выловили. Не волнуйся, Сашка, все попали на карандаш. И те, кто грузил, и те, кто вывозил. Всех срисовали.
— Это хорошо. Прям хорошо. — улыбнулся я, скорее своим мыслям, чем словам Василия. — У нас проблема образовалась, даже две. Одну я вроде устранил, а вот со второй мне нужна помощь техникой. Если быть точным — достаточно компактный фотоаппарат, чтобы можно было заснять и…
— Об этом как раз его сиятельство Роман Мирославович попросить хотел. — произнес денщик, кладя рядом со мной амулет или кулон. Повертев его в руке, я, под определенным углом, разглядел под черной матовой поверхностью шевельнувшийся треугольный зрачок. — Носи на шее, так чтобы обзор был, но и не выпячивай.
— Сколько будет действовать? Какая дальность обзора? В темноте работает? Видит лучше, чем человеческий глаз или так же? Звуки передает? — засыпал я вопросами денщика, но он, вместо ответа передал крошечный полупрозрачный цилиндр с шляпкой. Будто толстый стеклянный гвоздь обрубили у самого основания.
— Вставь в ухо, толстой стороной наружу. — прокомментировал Василий и я послушно взял наушник, оказавшимся теплым на ощупь.
— Добрый день, кадет. — раздался приятный женский голос у меня в ухе. — Я ваш связной, поручик Мария Бакинова, с данного момента
