до своего нынешнего состояния?
Психомастер опустил голову и надолго задумался, а затем ментальные образы с его стороны потекли ручьем, формируя из себя целое кружево. Невероятно сложное, многомерное. Старый орк и ритуалист погрузились в него, как погружаются в омут — ухнули с головой.
На заре мироздания, текущего мироздания, до него их творили во множестве, в одном из миров развился и стал разумен народ крылатых разумных. Физические законы их реальности позволяли им летать на не таких уж и больших крыльях, используя особые стихиальные и вероятностные плетения — магия была для них словно воздух, родилась вместе с ними, была их сутью и основой. Шло время, и однажды крылатые вышли в космос, начав осваивать планету за планетой и строить пространственные станции.
У этого народа, никогда не знавшего войн и насилия друг над другом, существовала особая прослойка творцов. Это были не музыканты, не поэты, не писатели, не художники, не актеры, не инженеры. Нечто иное. Все вместе. Они создавали невероятной красоты и силы произведения искусства, которые заставляли разумных стремится выше, становится лучше, добрее и чище. Именно творцы привели свой народ к Переходу, но сами не пошли с ним в Сферы Творения, посчитав себе недостойными этого, не готовыми. Они решили сперва создать нечто великое и непредставимое, нечто такое, перед чем можно будет преклониться. А приняв решение, разлетелись по разным вселенным — физические тела они давно оставили позади, мало того, стали так называемыми распределенными сущностями, бессмертными и неуязвимыми. Каждый занялся своими делами. Кто-то нашел дикий мир и решил тоже довести его до Перехода. Кто-то стал учителем для молодых цивилизаций. Кто-то продолжил создавать великие произведения искусства. А Наргилай занялся исследованиями, он всегда был больше ученым, чем поэтом. Первым его проектом стала целая сеть блуждающих червоточин, ведущих из вселенной во вселенную. Они открывались, если срабатывали определенные условия.
— Так вот кому мы этим «добром» обязаны… — усмехнулся Кержак.
— Ну, извините… — смутился Наргилай. — Не довел проект до ума. Не успел.
— А что было дальше?
— А дальше я через несколько десятков тысяч циклов заметил, что ментально-эмоциональный фон нескольких сегментов мироздания начал резко ухудшаться, сереть, превращаться в пепел. Несколько многообещающих цивилизаций, которым до Перехода осталось всего ничего, вдруг сорвались в междоусобные войны и воевали вплоть до полного уничтожения, скатившись затем в дикость. На меня серый эмоциональный фон действовал как… как кислота. Вызывал резкое отвращение и отторжение. Пришлось начать разбираться, что происходит, забросив свои исследования. После этого я начал периодически попадать в некие области пространства-времени, в которых на меня шло странное ментальное воздействие, должное (я сумел разобраться в этом) со временем изменить мои морально-этические установки. Причем воздействие шло очень тонко, настолько, что нужно было быть именно ученым, чтобы найти способ защиты. Похоже, я единственный, кто смог противостоять этому воздействию, а все мои бывшие коллеги поддались ему. Благодарю, теперь я понимаю, что с ними произошло. Раньше, до этого рассказа, я почему-то не связывал одно с другим, что говорит о нарушении логических связей в оболочках души. Значит, на меня тоже воздействовали, только результат оказался намного слабее, благодаря выстроенной своевременно защите.
— У вас есть предположения, что это могло быть за воздействие и от кого оно исходило? — подался вперед старый орк, его маленькие желтые глазки горели предчувствием удачи, казалось, он вот-вот все поймет, еще пара-другая фактов, и он узнает, кто во всем случившемся виноват.
— Нет, к сожалению, — разочаровал его психомастер. — Только подозрения, что это некая сверхсущность. Еще через несколько лет на меня началась настоящая охота, где бы я ни появлялся, там вскоре начинали попадаться ловушки, способные удержать энергетическое существо моего уровня. Сколько ресурсов для этого понадобилось, я не знаю, но очень много. А я об этом даже не задумывался… И это опять же говорит, что я был после воздействия несколько не в себе. Логическое мышление у меня напрочь отказало. Но это я вижу сейчас, а тогда все казалось правильным и естественным. Похоже, меня загоняли, как жертву загонной охоты, и однажды загнали. Я путешествовал на своем исследовательском корабле, названном «Самаэлем», хоть он мне был и не нужен для перемещения между звездами и вселенными. Однако на его борту имелось множество необходимой аппаратуры, которую на месте из ничего не создашь, да и комфорт тоже имел значение. Пусть тело и временное, но его удобство было важным. Не помню уж, зачем я сунулся в ту систему или как меня туда заманили. Но это случилось, и я оказался в месте, где был немедленно атакован несколькими десятками сущностей не слабее меня самого. «Самаэль» продержался недолго, он никогда не предназначался для боя и не имел оборонительных систем. Мне и в голову не пришло их ставить. А затем меня пленили. И только тогда я понял, кто это сделал. Мои же товарищи, с которыми я не виделся несколько десятков тысяч лет. Но как они за это время изменились! Их души, ранее разноцветные и искристые, стали серыми и пористыми, одним своим видом вызывая отвращение. Звездного Огня ни в одном не осталось и капли. А уж что они говорили!
Наргилай настолько разволновался, что встал и прошелся по кабинету, сжимая кулаки и кусая губы. Несколько раз пройдясь туда-сюда он, наконец, остановился, еще некоторое время молчал, затем продолжил. Его ментальные образы горели затаенной болью, растерянностью и тревогой.
— Они утверждали, что стали высшей силой мироздания, которой обязаны служить все, а прежние боги и силы должны быть низвергнуты и уничтожены. Включая самого Творца. Что никакого творчества нет и быть не может, оно запретно и омерзительно по своей сути, что мир — суть закон и порядок, в котором они наверху, а все остальные внизу, не смея даже поднять взгляд на сиятельных владык. Это меня настолько поразило, что я не сразу пришел в себя, а затем напомнил им о наших общих мечтах, с которыми мы уходили в большой космос. На это мне презрительно ответили, что они выросли из коротких штанишек, и мне тоже пора оставить эти глупости, присоединившись к ним. Я указал на тусклость их душ, на что мне было заявлено, что всех носителей ярких следует либо уничтожить, либо заставить забыть обо всем, что делает их яркими и необычными. Каждый, мол, должен знать свое место и молиться великим и тусклым им. Тут уж я не выдержал и от души посмеялся над самодовольными идиотами, а там самодовольство перло из каждого слова и жеста. Они даже не поняли, что над ними смеются, чувство юмора отсутствовало
