— Арисат, буквы корявые очень, почти ничего не понимаю. Нет ли другой карты?
— Нет — эту сэр Флорис сам нарисовал, переписав у главного кормчего, который нас сюда привез. Давайте я прочту — его почерк хорошо понимаю.
— Подожди — надо бы мне подписать своим почерком, чтобы без тебя понимать мог.
— Вот, держите. — Арисат протянул тонкий свинцовый стержень, заточенный с обеих сторон. — Подойдет или чернила развести?
Карандаш не впечатляет, но вряд ли у меня получится достойно писать гусиными перьями — опыта нет, так что не стоит позориться.
— Сойдет. Так что вот здесь написано?
— Трехглавая скала на высоком холме. К западу от холма в море впадает ручей. Вода в нем хорошая.
— Ясно. А здесь?
— Руины. До погани тут стоял город. Приставать опасно: по слухам, много убежищ в округе.
Вскоре я на русском продублировал все записи. Делал это с дальним прицелом — сравнивая с местными буквами, можно вывести здешний алфавит и самостоятельно изучить письменный язык. Да и полноценная карта нужна — попробую это убожество перерисовать на привычный лад.
Продиктовав последнюю надпись, Арисат взмолился:
— Отпустите ненадолго — надо людям хоть поведать, что уладили с вами дело. А вы пока оружие себе подберите. Потяжелее лучше — чтобы рубило хорошо. Погань надо рубить до костей, а лучше сразу разваливать. Хотя чего это я вас учить вздумал…
Я бы как раз учился и учился, только нельзя этого показывать.
— Ладно, займусь оружием.
— Я быстро вернусь — только к пристани сбегаю, а потом назад: гляну, что подберете.
Арисат ушел чуть ли не с низкого старта, а я, поднявшись с сундука, мрачно окинул взглядом арсенал. Выбрав серьезного вида топор, снял со стены, подкинул в руках. Представил, как делаю им взмах, после чего разрубаю напополам тушу той когтистой ночной твари. Представил: тварь, пока я замахивался, вспорола мне брюхо и неспешно заплела вывалившиеся кишки в косичку.
Нет, топором я дрова рубить умею, не более.
Что по мечам? Фехтованию клинковым оружием меня учили серьезно — каждый день по часу, а то и больше, в течение почти трех месяцев. Меня это удивляло своей нелогичностью — ведь если попаду в мир, где такое умение актуально, вряд ли дело дойдет до попытки создать резонатор. Взял первый, самый здоровенный меч. Таким, пожалуй, главное попасть — коньки откинет все живое. Только вот работать им не легче, чем управляться с тем топором, — будто тяжелый лом расплющили и кое-как заточили. Будь у меня прежнее тело, даже тогда быстро таким не взмахнешь, а с нынешним и думать нечего.
Начал перебирать мечи попроще. В итоге остановился на парочке — не слишком короткие, и работать ими уже возможно. Хотя все равно дискомфортно — не хватает им легкости.
Заметил за сундуком с одеждой неподъемную связку оружия, по какой-то причине не попавшего на стену. Причину установил сразу: или ломаное, или голые клинки без рукоятей, или иззубренные о что-то твердое. Но все равно развязал, со звоном рассыпав по полу.
Почти сразу заметил странное — два меча вполне целые на вид. Очень тонкие, чуть изогнутые, с односторонней заточкой, длинными рукоятями, увенчанными шарами противовесов. Почему Флорис их на стену побрезговал вывесить?
Попробовал — короткий отложил сразу, а тем, что подлиннее, заинтересовался. Для моей руки почти идеален — махать таким одно удовольствие, особенно если укоротить его чуть-чуть. Сталь непростая — узорчатая. Похоже, булат мне ковать не придется — здешние кузнецы и без меня много чего умеют.
Опять взялся за короткий — и опять отложил. Нет, длинный лучше.
Загрохотали каблуки по дереву, на пороге появился Арисат:
— Ну как, сэр Дан, подобрали себе оружие?
— Да — вот.
— Матийский свинорез? Сэр Дан, дело ваше, да только смешной это ножик — Легок больно, чтобы на погань с ним идти. Матийцы такими на дуэлях рубятся, шрамы красивые зарабатывая, — у них если на морде рубца нет, то не мужик, значит. А кроме них никто такого не пользует. Сталь у них загляденье — этого не отнять, а в остальном дрянь. Против погани надо такое, чтобы дрова кололо, — тогда дело будет. Вон, двуручник бакайский возьмите — с вашей длиной рук не удар выйдет, а загляденье. Развалите на две половины что угодно, кроме разве что бурдюка.
— Чтобы развалить, надо еще попасть, а им пока размахнешься… Погань ведь стоять смотреть не будет… А этим я быстро пырну.
— Ну пырнете, и дальше чего? Отскочит тварь на шаг и в себя быстро придет — кинется.
— А я тоже на шаг пройду, и еще добавлю. И буду бить, пока не свалится.
— Кости и жилы рассечь таким нелегко — все равно поднимется.
— А я вот этот топорик на поясе держать буду. Как свалится, за него возьмусь — разрублю ведь?
— Этим, пожалуй, разрубите, но чудно как-то все задумали.
— Хочу немного укоротить клинок — это возможно?
— Да кузнец укоротит — расскажите ему только, на сколько.
— Арисат, вопрос, наверное, странный — кузнецу надо платить?
— Раз вы теперь вместо сэра Флориса, то не надо. И вообще, если имущество свое пересчитать хотите, поглядите у него хорошенько — часть оружейной там ведь хранится. Ломаное оружие и доспехи. С ним и о броне договоритесь — надо под вас подогнать то, что есть. Сэр Флорис, может, и небогат был, но железа разного у него хватало. А кузнец наш очень хорош — не попортит.
— Тогда я ему кое-что еще закажу, а ты можешь идти — кузню и без тебя найду.
* * *
Как я рассказывал Ивану? Попав сюда, первым делом встану, затем выучу язык, потом пойду искать кузницу. Вроде такой алгоритм… На своих двоих я с первого дня уже, язык тоже на рояле выучил — вот только теперь, на пятый день, дошла очередь до кузницы. Я по сценарию должен добраться до нее, танцуя с мечами, и потом заняться булатом — здесь ведь ничего подобного никто в глаза не видел.
Шел я без танцев — не очень с ними дружу, похоже, мешает что-то. А уж с мечами даже пробовать не рискну — опасаюсь нечаянно остаться без того, что мешает плясать. Меч, впрочем, имелся — тот самый, что выбрал под свою кривую руку. Учитывая то, что откован он, похоже, из дамасской стали, булат отменяется на неопределенное время — и без меня здесь умеют создавать интересные вещицы.
Кузницу нашел без расспросов: еще вчера запомнил, откуда грохот молота раздавался, и теперь оставалось лишь пройти в нужном направлении. Длинный сарай у стены — единственное здешнее сооружение, сложенное из камней, и второе, считая дом Флориса, с печной трубой. Причем здесь труб имелось сразу две — очень большая и просто большая.
Молотками внутри не звенели, но дымок вился. Розовощекий паренек у дверей возился с круглым окованным железом щитом, постукивая зачем-то деревянным молотком по краям. Из недр кузницы вышел плечистый мужик в кожаном фартуке на голое тело, собрался было сказать что-то юноше, но, завидев меня, чуть заметно поклонился:
