От сотрясения руки предательски задрожали, не доверяя им, я продолжал пятиться, встретив новый удар уже по касательной, отводя меч в сторону. Затем быстрый отскок назад, вращение древка в плоскости, близкой к вертикальной, у самой земли перевод движение в горизонтальное — будто траву косить собрался. Японская девушка, памятью которой я воспользовался, таким приемом умела сделать из самурая заказчика на пару протезов. У меня, увы, все вышло не так эффектно. И рост не тот, и руки кривые, и физическая форма никудышная. Клинок неловко чиркнул по земле, растеряв немалую часть силы замаха, и лишь затем впился в ногу. Не отсек, но до кости прорубил. На вид рана несолидная, но противник тут же с криком припал на поврежденную конечность.
Это он зря — я не из тех, кто не бьет лежачих. Еще один взмах. Дем успел выставить меч, но это в последний раз — клинок, не выдержав очередного знакомства со Штучкой, переломился. Враг, хватаясь за рукоять ножа, попытался отступить. Будь у меня оружие покороче, маневр имел бы шанс на успех, а так без вариантов — серебристое лезвие в колющем ударе прошло через многослойную кожу нагрудника, погрузилось в плоть. Все — сердце разрублено.
Нормальный человек просто обязан немедленно свалиться и умереть, но этот дем продолжал пятиться раненым крабом, вытягивая нож и басовито подвывая. Движения его стали менее уверенными, суетливыми, но отдавать концы упорно не желал. В ходе подготовки меня предупреждали, что останавливающего действия холодного оружие иногда недостаточно для мгновенного выведения из строя даже в случае смертельной раны. Похоже, тот самый случай — с разрезанным сердцем не выжить, но некоторое время протянуть реально.
Вариантов ровно два: дождаться, когда дем все же свалится; или продолжать атаковать, в надежде, что новые раны его доконают.
Я выбрал второе — не люблю стоять без дела, отдавая инициативу противнику.
Нож против Штучки не смотрится, и дем это прекрасно понимал. Наверное, и про то, что уже не жилец, тоже догадывался. Пошел на крайние меры — метнул свое оружие, целя мне в грудь. Отбился древком, заработав порез на предплечье, шагнул, размахнулся. Вычислив, что противник собирается присесть под ударом на здоровую ногу, в последний миг повел ниже, вбив лезвие в точку, откуда растет шея. Наплечник разнесло будто бумагу, кости тоже не оказались преградой для волшебного лезвия — лишь позвоночник его остановил.
Хорошая рана. Арбалетчик завалился.
Выдернул Штучку из агонизирующего тела, крутанулся на месте, оценивая обстановку. Раненый в шею уже отключился — мозг, лишенный щедрого притока крови, вырубается почти мгновенно. С арбалетчиком тоже проблем не будет. Латник еще шевелится, хрипит пробитым легким. Сомнительно, что от него можно ждать неприятностей — странно, что до сих пор кровью не изошел. Хотя вряд ли бой длился дольше минуты. Скорее меньше. Просто время в такие моменты имеет свойство растягиваться.
Покосился на лезвие Штучки: чистое — ни капли крови не пристало ни к нему, ни к древку. Хоть и потрепали меня, но вещь показала себя с наилучшей стороны. Не просто странная и красивая — смертоносная. Неудивительно, что она мне сразу понравилась. В коротком сумбурном бою разделаться с тройкой неслабых противников — это нечто на грани фантастики. И пусть они не ждали от меня такой прыти, пусть оружие стража оказалось нехорошим сюрпризом, но и я сейчас далеко не на пике своих возможностей.
Рана на левом предплечье уже перестала кровоточить — с порезами мое тело справляется быстро. Ерунда — без лечения зарастет. Что на спине непонятно — не увидишь, и попросить посмотреть тоже некого. Рубаха мокрая, но невозможно определить — хлещет до сих пор, или уже все. Хотя нет: все же хлещет — кровавый ручеек начал затекать в штаны.
Хреново. Убитых рано или поздно хватятся и пойдут по следам. Будет мило, если при этом найдут меня — мертвого, или обессилевшего. Надо немедленно оценить масштабы кровотечения и если оно опасно, принять меры для остановки. Тампон, перевязка — на это дело можно пустить рубаху.
Но есть одна проблема — рана на спине, причем я ее не просто не вижу: не ощущаю. Ни боли, ни других симптомов — сплошная онемевшая зона от копчика до левого плеча. Попробовать перевязаться вслепую не получится — нет гарантии, что тампон окажется там, где надо.
Надо как можно быстрее придумать способ рассмотреть рану — если дело серьезно, то каждая секунда приближает меня к острой кровопотере.
В парикмахерской для оценки стрижка затылка клиенту предлагают два зеркала. Одно у меня есть — лезвие Штучки. Второе…
Посмотрел на реку, проглядывающую сквозь голые кусты. Течение у берега практически нулевое, волнения вообще нет, на небе солнышко еще не скрылась. Идеальные условия использовать водную гладь в качестве зеркала.
Ну не идиот на открытое место выбираться?! А какой выбор? Мне надо для начала хотя бы один взгляд на рану бросить, а там уже подумаю — стоит что-то мудрить, или тело самостоятельно справится. Кровь это жизнь — придется рискнуть, но определиться с этим вопросом. Сейчас для меня нет ничего важнее.
Бросаться напрямик не стал — где три разведчика, там и тридцать могут оказаться. Вдруг послали группу познакомиться со мной поближе, и ждут ее возвращения. Увидев окровавленного "пастушка" ковыляющего к воде, могут заподозрить, что у их приятелей дела в последнее время идут не слишком хорошо.
Вверх, подальше от пригорка, через кусты, озираясь на каждую подозрительную тень в зарослях, вздрагивая от шума собственных шагов. И при этом чуть не смеясь во весь голос. Доверие инструкторов полностью оправдано: я только что вступил в бой с тройкой суровых ребят и вышел победителем. Даже в эпизоде с разбойниками, где я тоже некоторое время действовал в одиночку, подвиги были на порядок скромнее. В остальных случаях не оставался в одиночку — сражался совместно с друзьями. Пожалуй, лишь случай с Альриком сопоставим по масштабу деяния. Но хоть я тогда и победил, но закончил столь плохо, что даже вспоминать не хочется.
Но не стоит жалеть — навыки, полученные в том бою, мне сегодня пригодились.
Адреналина в венах больше чем крови — эпический восторг. Про голод и усталость позабыл полностью — хочется скакать молодым конем (и ржать при этом как жеребец). Но краем сознания понимаю — великая радость долго не продлится. Навалится откат, и за все отвечу по закону биологии. Так что пока химия подняла на пик бодрости, надо успеть разобраться с поврежденной спиной, ограбить трупы врагов и удалиться отсюда как можно дальше. Ни за что не поверю, что демы явились завоевывать Межгорье втроем. Это лишь разведка или дозор. Судя по тому, что я знаю о детях могил, народ у них серьезный и не глупый. Считать обучены и потерю бойцов заметят. Потом разыщут тела — в этом мире, похоже, все кроме меня умеют след рыбы в воде заметить.
