Но деваться было некуда, и он, насупившись, просунул ноги в штанины. Форма налезла как будто сама собой, Васька и понять ничего не успел, как оказался полностью одетым. Даже куртка совершенно самостоятельно склеилась до самого подбородка. Зная, как обычно неудобно в новой одежке, он попрыгал немного. Но все оказалось в порядке, форму как на него шили, так хорошо и удобно Ваське не было еще ни в чем.
А потом он вдруг ощутил направленную на него волну дружелюбия и щенячьего восторга. Именно щенячьего, другого слова и не подберешь. Казалось, форма ластится к нему, как ластился прошлым летом симпатичный щенок, которого подарил тятька. Так и хотелось потрепать ее по холке или почесать за ухом. Вот только где у формы холка или ухо? Барчук смотрел на него и откровенно ржал. Васька обиженно сопел, но молчал.
– Да не обижайся ты, Вась! – сказал рыжий, отсмеявшись.
– Нам обижаться не по чину, барин, – мрачно буркнул батрачонок.
– Да какой я тебе барин! Санькой зови.
Ну, Санькой – так Санькой. Снова осторожно покосившись на нового знакомого, Васька незаметно вздохнул – он хорошо знал эту породу мальчишек. Такие вечно лезут без спроса, куда не положено, и тащат за собой приятелей. А потом попадает именно приятелям, заводилы каким-то образом остаются в стороне. Мишку вон взять, соседского сынка. Ну, точь-в-точь, как этот Санька. Тоже вечно лез то яблоки воровать, то ворота кому дегтем мазать, то еще что. А влетало за это почему-то Ваське. Зато с Мишкой было не скучно. Ладно, раз говорит, что не барин…
– Давай дружить! – протянул ему руку рыжий мальчишка.
– Ну, давай… – ответил Васька и осторожно пожал протянутую руку.
Ха, не барин! Рука-то мягкая, нежная, ни одного мозоля. Впрочем, что-то его насторожило, и мальчик посмотрел на собственную руку. Вот это уже ни в какие ворота не лезло! Его рука тоже стала по-барски мягкой, и все мозоли куда-то подевались. Это что за чудеса такие? Форма снова дернулась и сократилась, продолжая ластиться, и Васька вздрогнул. Да что оно тут такое делается?!
– Наша форма живая, ты ее не бойся, она поначалу все время ластится, привыкает к тебе. Домой доберемся, там что хочешь носить сможешь. Но мы в боевом походе! Значит, форму надо носить, принято так.
Живая? Ой, мать-перемать… Куда это он попал? Одежка у них живая… Васька потряс головой и снова тихо выругался сквозь зубы. Хорошо, что его не слышал Иван, а то бы так и врезал по губам за такие слова. Сандер тем временем подошел к столу и что-то сделал, Васька не понял – что, но стол заполнился парящими блюдами со всякими барскими кушаньями.
– Садись, угощайся! – снова обратился к нему новый приятель.
Васька подошел и осторожно присел на край мягкого кресла, чувствуя себя донельзя неуютно. Он никак не мог решиться взять что-нибудь, только смотрел на всю эту роскошь и глотал слюнки. Но поверить в то, что это предлагают ему, не мог. Санька долго смотрел на него, потом фыркнул, навалил в стоящую перед Васькой тарелку кучу всего и подвинул ему под самый нос.
Мальчик смотрел, смотрел, но, в конце концов, не выдержал и начал есть. Правда, не слишком даже замечая, что ест, все оказалось настолько вкусным, что он едва не подавился. Санька подсунул ему стакан с каким-то синим соком, и Васька залпом выпил. И едва не выплюнул обратно – ну и кислятина же! Но нашлось и кое-что сладкое. Только неясно, что это было. Мальчик ел, одновременно пытаясь понять, зачем он здесь и кому понадобился. Сандер сказал, что они на корабле. Но корабли ведь в море плавают. А от их деревни до моря месяц ехать надобно!
– Мы не в море, – заявил вдруг новый приятель, оторвавшись от тарелки. – Мы в небе.
Васька только молча покрутил пальцем у виска, показывая, что он думает по поводу этого заявления. Санька захихикал и принялся рассказывать. От услышанного рот у Васьки открылся сам собой. Тысячи миров в небесах? Летающие между ними на огромных небесных кораблях люди? Все остальное он просто не понял. Понял только, что эти звездные бродяги собирают к себе отовсюду людей, попавших в беду и не злых. И что их с Иваном тоже взяли, и теперь им бояться нечего. Но вот верить ли во все это? Васька не знал… Ладно, пока кормят и не бьют, можно и поглядеть. Все лучше, чем от Потапа зуботычины огребать.
– Ну что, пошли? – Сандер приплясывал от нетерпения, так ему хотелось похвастаться перед новым другом чудесами дварх-крейсера.
– Ну, пошли…
Прямо на стене бесшумно завертелась черная воронка, и Сандер, ухватив Ваську за руку, прыгнул в нее. Тот даже испугаться не успел, как оказался стоящим на широкой черной дорожке, висящей прямо в воздухе. Дорожка извивалась, скручивалась в спираль, разделялась на несколько и снова сходилась воедино. В воздухе вокруг нее висели какие-то неровные игольчатые шары. Их иглы постоянно дергались и сокращались, вокруг них то и дело возникал разноцветный туман, и проскакивали столь же разноцветные молнии. Васька застыл на месте, вытаращив глаза и раскрыв рот. Он что, в аду? Да нет, чертей с вилами и котлов с грешниками не видно. Потом осторожно заглянул через край дорожки и не увидел пола: насколько хватало взгляда, вниз тянулись все те же дорожки и игольчатые шары.
– А это чего? – спросил Васька, показав на один из шаров, страх потихоньку растворился, и его место заняло все растущее любопытство.
– Энергоцентр, – ответил Сандер, но натолкнулся на непонимающий взгляд и попытался объяснить проще. – Корабль тоже кушать хочет. А через эти шары ему из дому передают то, что он ест. Понял?
Чего ж тут непонятного? Понятно, корабль кушает через шарики. Вот только Васька никогда еще не слыхал, чтобы корабли или лодки что-то ели, но мало ли чего тут может быть. Если у них даже одежка живая, вон как ластится. Чуть не мурлычет. Но что, интересно, может есть корабль? Он же такой большой…
– Гляди, Вась, чего я тебе покажу! – привлек его внимание голос Сандера.
Рыжий стоял на краю дорожки, подняв руки. Немного постоял и вдруг рыбкой бросился вниз. Васька вскрикнул и рванулся за ним, пытаясь удержать нового приятеля, но не успел. Подошвы ботинок Саньки мелькнули перед самым носом, и он сам едва не упал. С ужасом следя за падающим, Васька крестился и тихо молился про себя. А рыжий падал прямо на один из шаров. Только по мере приближения к нему человеческого тела становилось понятно, насколько велик этот шар. Да любая из его игл толще Сандера раз в десять!
Падающий мальчишка что-то восторженно вопил и размахивал руками. Он ужом вертелся в воздухе, вытворяя такие кульбиты, что Васька только вскрикивал от восторга и ужаса. С иглы, на которую падал Сандер, вдруг сорвалась ярко-алая молния и ударила прямо в него. Казалось бы, от наглеца после этого должен остаться только пепел, но нет. Его понесло в другую сторону, и через какую-то минуту смеющийся мальчишка стоял на другой дорожке саженей на двести ниже.
