– Максим Александрович, по итогам последних трех месяцев вы находитесь в числе лучших работников.
Внимательный взгляд проходит по мне сверху вниз, руководитель явно остается доволен увиденным.
– Вы проявляете здоровую инициативу, не перекладываете ответственность за принятие решений на руководство, не допускаете нарушений трудового контракта.
Гм-м, отрадно слышать. Вот и выбился товарищ подполковник в передовики капиталистического труда. Не иначе, Петрович внеочередную премию решил подкинуть.
– В связи с ротацией кадров и сложившимися обстоятельствами руководством корпорации принято решение предложить вам пост старшего специалиста. Отдел тот же, остаетесь под моим руководством.
Ничего себе! «Сложившиеся обстоятельства» – однозначно, похлопотал Эдуард Львович. Впрочем, если быть честным, то вполне заслуженно. Так, что ответить? Тут и думать нечего – надо соглашаться. Во-первых, заметно добавится зарплата, во-вторых, с работой я справлюсь без проблем.
– Спасибо, Владимир Петрович. Приложу все силы, чтобы оправдать оказанное доверие.
Начальник кивает, двигает ко мне листы бумаги:
– Ознакомьтесь с контрактом и распишитесь.
Проглядываю пункты, ставлю автографы в двух экземплярах. Один возвращаю руководителю, забираю свой и еще раз благодарю:
– Спасибо, Владимир Петрович. Я не подведу: обещаю.
Он смотрит в глаза, усмехается:
– Знаете, Максим Александрович, с недавних пор я склонен вам верить. Данное в прошлый раз слово вы не нарушили. Конечно, обстоятельства, столь сильно повлиявшие на ваш характер, нельзя назвать счастливыми, но они изменили вас в весьма лучшую сторону. После обеда занимайте новое место, ячейка «В-два».
На лету остановив привычное военное «Есть», отвечаю, как гражданский оболтус:
– Хорошо.
– Можете идти, Максим Александрович.
Выхожу, продолжая мысленно обсасывать повышение. Надо в обед поделиться новостью с Вероникой.
Моя куколка тоже оказалась полна новостей. И не только приятных, к сожалению:
– Макс, милый, мне предложили повышение!
– Представляешь, и мне.
– Ты тоже уезжаешь?
Так. Что-то слово «уезжаешь» не вызывает у меня здорового энтузиазма. Отвечаю вопросом на вопрос:
– Верон, тебе предложили повышение с переездом?
– Да. Макс, ты понимаешь, от такого нельзя отказываться.
М-да… Согласен.
Мы неспешно идем на обед в тот самый ресторан у парка. Потом, после легких, способствующих сохранению спортивной фигуры блюд, зайдем к Михаилу выпить чаю. Похоже, это последняя из наших совместных трапез. Печально. Но не следует расстраивать девушку:
– Понимаю. И ты поступила правильно, хотя мне очень жаль будет с тобой расставаться.
Девичьи глаза наполнились благодарностью:
– Мне тоже, честно. Ты такой хороший парень…
– А ты замечательная и неповторимая девушка. Страстная и очень красивая.
Вздохнув с трогательной печалью, останавливаясь, Вероника тянется ко мне. Обнимаю стройное тело, нежно целую пухленькие губки.
– Ничего, Верон. Это жизнь, а в ней всегда приходится чем-то жертвовать, чтобы достигнуть большего. Куда тебя отправляют?
– В Норвегию, в снега. Но там высокая доплата за климат. И это Европа.
– Ты замечательно будешь смотреться в мехах. Особенно, из черно-бурой лисы.
– Ох, Макс… Вот умеешь ты утешить. А что ты говорил про свое повышение?
– Подписал контракт на должность старшего специалиста. Но остаюсь здесь.
– Я рада за тебя. Но мне очень жаль, что мы должны расстаться.
– Мне тоже. Когда ты уезжаешь?
– Послезавтра. Уже заказан билет на самолет.
***
Вот так я снова перешел в одиночное плавание.
Чтобы не поддаваться апатии, на выходные решил посетить квартал развлечений. Но не с целью попробовать продажной любви профессионалок. Роясь в Интернете, нашел интересную информацию о «курсах самообороны». Особо заинтересовали стрелковые.
Обычные «рафинированные» тиры благополучных кварталов Сити мне доступны и сейчас. Но, во-первых, они не обеспечивают приватность, во-вторых, статичные – стой на одном месте в тактических очках и наушниках-глушилках, да пуляй по неподвижной мишени, в третьих, имеют в арсенале только узаконенные гражданские модели оружия.
Та пушка, что я снял с трупа налетчицы, называется «Рейтар» и нелегально ввозится из Среднерусской Конфедерации. Излюбленное оружие киллеров, между прочим. Вот в стрельбе из аналогичного и следует потренироваться.
Запасшись социальными рублями, прихватив подаренную Михаилом карточку и оставив мобильник дома, в субботу еду в нижний город.
Окучивающие вагон подземки «кающиеся братаны» обходят меня стороной. Коротко усмехаюсь: да, теперь я не выгляжу беззащитной жертвой. Крепкий парень в брюках «милитери», свитере и подчеркивающей ширину плеч кожаной приталенной куртке, с недобрым взглядом из-под козырька черного кепи наверняка вызывает у шпаны совсем другие ассоциации.
Пройдя рамки металлоискателей, немного побродив по полным рекламы развлечений улицам, решительно подхожу к одному из патрулирующих охранников. Осанка, походка, что-то такое во взгляде… уверен, что мужчина с армией знаком не понаслышке.
– Прошу прощения, вы не могли бы подсказать?..
– Да, сэр?
Демонстрирую подаренную Михаилом карточку и продолжаю:
– - Я слышал, что здесь имеются тиры повышенной сложности.
Взгляд собеседника обретает пытливую остроту. Спокойно объясняю:
– Не те, где стреляют по живым мишеням. Хочется попробовать разные (выделяю голосом) типы пистолетов, поработать в движении и по движущейся цели, получить пару-тройку дельных советов от профессионального инструктора…
Хладнокровно выдерживаю изучающий взгляд. Нет, так нет, попробую другие пути. Но, похоже, охранник остался доволен осмотром:
– Сэр, подобные места отличаются особыми мерами безопасности и требованиями к посетителям.
– Я слышал об этом. Готов к проверке.
Кивнув, мужчина перещелкивает канал рации, полной условных обозначений скороговоркой общается через гарнитуру с неизвестным абонентом. Закончив короткий разговор, снова обращается ко мне:
– Сейчас как раз свободен интересующий вас тир. Вы в курсе расценок?
– Уточните, пожалуйста. В социальных рублях.
– Четыре с половиной тысячи час.
Небедно. Средняя проститутка обойдется в две тысячи рублей час. Впрочем, оно стоит того.
– Я могу заказать два часа?
– Да. Прежде чем мы пойдем, сэр, вы бы не могли сдать все имеющиеся у вас электронные приборы?
Снимая с руки хронометр, уверенно отвечаю:
– Вот часы. Остальное оставил дома.
