Фрэнсис снова заворочался.
— Чего бродишь? — спросил он вполголоса, чтобы не разбудить Ларису и ребенка.
— Устал сидеть.
— А мне вот не спится, — пожаловался камерунец. — Не могу на улице спать, и всё тут. Только задремлю и опять просыпаюсь.
— А в Африке ты спал в джунглях?
— Чего мне там делать? — удивился камерунец.
— Ну, у бабушки…
— Бабушка же не на дереве жила. У бабушки был вполне приличный домик. Даже машина была — «Форд Бронко». Если бы не вся эта ерунда вокруг, пригласил бы тебя в гости, сам бы посмотрел.
— Для начала, если бы вся эта ерунда не стряслась, мы бы с тобой не встретились, — заметил Антон.
— Это так, да. Но вдруг мы соберем дирижабль и полетим? До Камеруна ведь тоже можно долететь, разве нет?
— Скажи, Фрэнсис, ты серьезно веришь в Ларисину идею? — спросил Антон. — Вот честно — веришь?
— Знаешь, когда я учился пилотировать, то видел в аэропорту Орли подобные дирижабли. Это пластик, легкие металлы и прочий материал, который вряд ли и за тридцать лет испортится. В установку по производству водорода на солнечных батареях я тоже верю. Почему бы не попробовать? Здесь становится страшно, Антон, ты же сам видишь.
— Видеть-то я вижу… Я летать боюсь, — признался Антон, тяжело вздыхая.
— Это же дирижабль, а не «боинг», — ободряюще улыбнулся камерунец. — Чего тут бояться? Летит низко… Хотя низко это как раз опасно, нас могут обстрелять с земли. Просто так, из злобы и ненависти.
— А может, подумают, что это долгожданная помощь пришла.
— Тогда тем более обстреляют. Такие, как бандиты из Новой Сибири — запросто. По-моему, им очень нравится нынешняя ситуация.
— Значит, полетим высоко, — потерянно сказал Антон. — Эх, раньше перед полетом хотя бы напиться можно было. А сейчас ничего нет.
— Ты забыл, что газотурбинный двигатель работает на спирту, — подмигнув, напомнил Фрэнсис.
— Так спирта-то у нас и нет.
— Со спиртом разберемся. Главное — дирижабль. Если станет понятно, что он — вещь реальная, то и спирт раздобудем.
— Твои бы слова, да Богу в уши. Спи, завтра в походе будешь как сонная курица.
— Сплю, сплю, — проворчал камерунец, отвернулся от костра и почти сразу тихонько захрапел.
Антон так и просидел на часах до самого утра, пока не рассвело. Пристроил над углями котелок, налил воды, бросил сухих травок из полотняного мешочка — богородицыной, чабреца. Когда вода забулькала и над стоянкой поплыл аромат травяного чая, заворочался Фрэнсис.
— Ты что, всю ночь так сидел? — вытаращил он глаза на Антона.
— Не спалось, — пожал плечами тот.
— Ну ты даешь! И как же теперь пойдешь?
— Ножками, — сказал Антон. — Давайте чай пить. Буди Ларису.
— Как твои ребра?
— Получше. Я же говорил: отлежусь, и все будет в порядке.
— Не очень-то ты отлежался, брат, — с подозрением заметил камерунец, но донимать Антона не стал.
И правильно сделал, потому что помятые медведем ребра продолжали жутко болеть. За это Антон мстительно доел последний кусок медвежатины, оставшийся со вчера, и вырезал себе из орешника посох. В ожидании чаепития принялся украшать его затейливой резьбой, склонив голову набок и высунув язык от усердия.
Проснулась и Лариса, потормошила Кирилу Кирилыча, но тот дрых без задних ног. Антон в очередной раз позавидовал ребятенку: едет себе… «Если не получится улететь, — решил Антон, — надо будет заняться одомашниванием скотины. Пахать на ней, ездить, телегу смастерить — пусть возит. Первобытные люди и те сумели, а мы чем хуже?»
Правда, Антон тут же поймал себя на мысли, что не знает даже, как сделать колесо. Не отпилить круглый кусок от бревна, а именно сделать — наподобие тележного, со спицами, ступицей, ободом… Наверное, для этого кузница нужна. Где взять кузницу, Антон вообще не представлял — ее он видел только в кино и знал, что там есть наковальня, горн и меха, которыми этот горн раздувают. В юношестве он знавал некоторых ролевиков, которые что-то где-то ковали, но следы этих людей потерялись еще в цивилизованное время, что ж говорить про теперешнее.
Попив чаю, они собрали вещички и двинулись в путь. Кирила Кирилыч так и не проснулся и был загружен в слинг спящим. Антон бодро шел замыкающим, помахивая посохом и делая вид, что у него все в порядке. К слову, минут через сорок пути ребра и в самом деле как-то замлели и лишь тупо ныли.
Лес стал заметно гуще, пробираться через заросли стало труднее. Кирилу Кирилыча разбудил треск веток, он протестующе завопил.
— Надо покормить, — резюмировала Лариса, и они остановились.
— Далеко еще до Мокрушино? — осведомился у камерунца Антон.
— До вечера можно дойти, засветло еще, если ускориться немного. Но ты ж видишь, какой лес.
— Я думаю, Мокрушино нам как раз не нужно. Кто знает, что там творится, — сказала Лариса через плечо.
— Я его чисто как ориентир имею в виду… Хотя на разведку можно бы сунуться. Если что, представимся новосибирцами.
— И тебя грохнут, — безжалостно предрек Френсис. — Вдруг они уже наслышаны?
— Мокрушино и раньше-то было маленькое, а сейчас там, поди, совсем народу мало.
— Тем более грохнут, — сказал Фрэнсис. — Обойдем мы его, и все дела.
Но до Мокрушино засветло они так и не добрались, потому что часов в пять вечера вышли к месту падения самолета.
Сначала им попался выгоревший участок тайги, а потом на широкой просеке зазеленел огромный хвост с логотипом авиакомпании S7. Смятый и полуразрушенный фюзеляж лежал чуть дальше, а изломанные крылья совершенно скрывались в древесном молодняке и кустарниках.
— Летчики ведь тоже уснули, — нарушил молчание Фрэнсис. — Наверное, много самолетов тогда упало…
— Я так понимаю, все самолеты тогда упали, — сказал Антон. — Которые в воздухе были.
Самолет был небольшой — если Антон не ошибался, Airbus 319. Отсюда, с пригорка, где они стояли, мелкие детали рассмотреть не представлялось возможным, но Антон и так знал, что там вокруг. Скелеты, разбросанные уцелевшие вещи… Вряд ли кто-то выжил. Зрелище еще менее расположило Антона к полету на дирижабле, но говорить вслух он ничего по этому поводу, разумеется, не стал.
— Может, здесь найдется что-то полезное? — предположил Фрэнсис неуверенно.
— Что здесь может найтись? — возразила Лариса. — Если только что-то из одежды в чемоданах, но у нас с одеждой вроде неплохо. К тому же здесь все под снегом и дождем валялось…
— А спиртное?
— Спиртное в самолетах не подавали.
— Я другое хочу предложить, — сказал Антон, потирая бок. — Вот лежит хвост. В хвосте явно сохранились удобные кресла. Может, нам здесь переночевать, раз уж подвернулось? Почти под крышей…
