Он размеренным шагом отправился туда, куда увели и унесли поверженного противника. Шатун с Алмазом приблизились к блондинке.
— Вот так живёшь, по газонам не шляешься, законы чтишь, окурки — и те в отхожее место бросаешь. — Лихо легонько хмыкнула, глядя вслед авторитету. — А потом — бац! — и ты на стороне криминала, причём не самого мелкого. Как вам такой загиб? Угрызения совести наличествуют?
— Хрен дождёшься, — пробасил Шатун. — У меня эта самая совесть после Суровцев и Замурина атрофировалась до безобразия. С чёртом из одной плошки парашу хлебать буду, лишь бы Сдвига раком примостить половчее.
— Аналогично, — высказался Алмаз. — Идейно подписываюсь под предыдущей тирадой. Без дополнений и редактирования стиля.
— И чего это я с вами такая согласная? — насмешливо протянула Лихо. — Аж до последней запятой.
— А один их тех, что вышли нас со стеклорезом жизни учить, — мутант, однако, — вдруг сказал Шатун. — Гадом буду, мутант. И шустрый, гадёныш… Не шустрее меня, естественно, но расторопный. Не многовато ли их за последнее времечко развелось?
— Есть немного. — Лихо озадаченно почесала макушку. — Не могу сказать, что всё заполонили, но как-то странновато всё это выглядит… Понаехали, не иначе.
— Может, совпадение? — неуверенно предположил Алмаз. — Два — это ещё не дюжина. Если, конечно, среди тех, кого увели на ускоренное покаяние, найдутся ещё экземпляры, тогда — да, можно озадачиваться…
— А ты сходи, проверь, — посоветовала блондинка. — Скажи — так, мол, и так: есть у меня подозрение, что есть среди нас эдакие сограждане, которые нам, как вы понимаете, совсем не классово близкие… Что, не хочешь? Ну и не надо…
— Все равно — как-то настораживает.
— Да уж, поводов для оптимизма не наблюдаю. — Лихо проводила взглядом очередного «шныря», волокущего к воротам канистру с горючкой. — Но и поводов для преждевременной тревоги — тоже. Ну мутант. Ну даже если пять. Они же хорошие мутанты, потому что, согласно классической поговорке, без одной минуты неживые.
— Ладно, проехали… Может быть, действительно, всё это эпизодические эксцессы, не подразумевающие под собой ничего глобального. В конце концов, сэкономили немного на дорожных расходах, — философски подытожил Алмаз. — Нельзя же быть всегда хорошими, иногда приходится бросать окурки мимо…
Философию Алмаза прервал Арут, притащивший издание автомобильной карты дорог России, датированное годом Сдвига. Лихо милостиво приняла презент, ознакомилась. То, что надо.
— Можем покидать Первопрестольную, — резюмировала блондинка. — Не вижу абсолютно ни одного нюанса, из-за которого нам следовало бы задерживаться здесь ещё хоть на минуту. Вперёд?
— А то ж, — сказал Шатун. — В столице отметились, побузили малёхо. Хватит.
— Тем более что Книжник уже от нетерпения сгорает, — добавил Алмаз. — Очень нашему очкарику хочется в очередной раз убедиться, что попутчики ему достались самые незаурядные. Способные качественно дать по соплям любому супостату. Поехали, чего ждать-то…
Столица осталась позади. «Горыныч» катил по Горьковскому шоссе, держа путь на Владимир. Критик сдержал своё слово, и о продовольственных запасах, так же как и о запасах топлива для внедорожника, можно было не переживать.
— Короче, крутые парни, — сказала Лихо. — Если никакая мэ-эрзость поперёк дороги не вылезет, то часа через два будем во Владимире. Есть желающие поглазеть на историко-архитектурное наследие? Книжник, что там имеется-то? Просвети некультурных, сделай милость…
— Успенский собор. Золотые ворота, — начал перечислять очкарик. — Дмитриевский собор. Относятся к памятникам домонгольского зодчества…
— Одним словом — страшно пронизанные духом старины места, — перебила его Лихо. — А что, мальчики, есть желание расширить свои знания в области домонгольского зодчества? Погода чудная, погуляем, вы мне с десяток комплиментов на нежные ушки повесите. На Золотых воротах тоже что-нибудь историческое накарябаем. Типа «Кранты Сдвигу! Суровцевские рулят!». Как вам предложение?
— Никак, — сказал Алмаз. — Без энтузиазма.
— Правильно! — Лихо подняла вверх указательный палец. — Потому что, если не заезжать во Владимир, то к вечеру мы должны будем добраться до Нижнего. Там архитектурного наследия — не в пример больше. Да и не факт, что Золотые ворота на месте. Может быть, они уже давно числятся как «Унесённые Сдвигом» в самую дурную неизвестность. А что там у нас в Нижнем Новгороде — а, книгочей?
— Кафедральный собор Александра Невского, — с постным лицом забубнил Книжник. — Печерский Вознесенский монастырь. Благовещенский…
— И многое, многое другое! — опять перебила его блондинка. — Нет, я точно не удержусь и где-нибудь оставлю автограф. «Здесь была Лихо». Местные, правда, могут неправильно понять…
Книжник с осуждением откашлялся.
— Чудится мне, что в вашем кашле, молодой человек, присутствует скрытое порицание за готовящееся осквернение памятников культуры. — Лихо посмотрела в зеркало заднего вида на потупившегося очкарика. — А если поцелую при условии, что сам напишешь что-нибудь? Напишешь ведь…
Книжник упрямо таращился в окно, но лицо полыхало большевистским стягом.
— А ведь стерва я? — Блондинка опустила бровь, с непонятным сожалением глядя на очкарика. — Ладно, не буду больше. Во всяком случае — постараюсь. По отношению к тебе, Книжник. Эти-то двое — непрошибаемые, как шипачи. Но всё равно не годится боевых товарищей из душевного равновесия выводить по пустякам. И ты сам хоть раз бы меня по классическим канонам заборной словесности послал, что ли… Глядишь, стервозности у меня и поубавилось бы на пару делений.
Книжник молчал.
— Ладно, считай это моими окончательными извинениями, — добавила Лихо. — Во всяком случае, если мы все организованно всё же переместимся на тот свет, у меня не будет занудствовать совесть по поводу того, что не успела попросить у тебя прощения за все моральные измывательства и остальные прелести. Которые ты терпел от меня на протяжении последних нескольких лет. Так как — к сведению принял?
Очкарик отвёл взгляд от окна, посмотрел на Лихо. Улыбнулся.
— Принял.
— Вот и ладушки! А то я уже отчаялась встретить толкача индульгенций, чтобы хоть как-то балласт с души откантовать. Пришлось с тобой напрямую объясняться. И не могу сказать, что меня это жутко ущемило. Только ты не обращай внимания, это у меня остаточное вылезает. Со временем исправлюсь, клянусь своим натуральным цветом волос. Ты, кстати, карту вдумчиво изучил? Доставать больше не придётся?
