Кетрав накликал свою смерть в тот момент, когда решил устранить жениха Идэль. Яльма помнила чужестранца и не могла понять, почему Дэвид стал камнем, который вызвал столь колоссальные колебания, нарушившие, переиначившие всю структуру Лабиринта Судеб. Он не мог этого сделать. В принципе. В нем не было силы — одна только смазливая мордашка и мягкая душа. Может быть, он идеально подходил для Идэль в постели, но он ни на что не мог повлиять — по крайней мере, не в таких масштабах. Он не был ни выдающимся магом, ни лидером, ни интриганом, у него не было могущественных родственников и за ним никто не стоял… Яльма вдруг усомнилась в последнем. Дэвид был никем — и вместе с тем влияние, которое он оказывал на события, было колоссальным. Значит, источник влияния — не он сам, а что–то, с ним связанное? Но что это? Или кто?
Она пыталась рассмотреть собственную историю мальчика, но так не смогла ничего найти. Лабиринт ничего — или почти ничего — ей не показывал. Дэвид не был прописан в Лабиринте, он действительно был «камнем», который невидимая рука бросала откуда–то сверху, нарушая весь существующий рисунок.
Что способно влиять не только на настоящее и будущее, но и на прошлое, подстраивать под себя события, самоопределять свое бытие, не быть зависимым от предшествовавшего ряда причин–следствий, но напротив, определять для себя этот ряд? Яльма знала ответ: Сила.
Дэвид не был Обладающим и не мог им быть, но существовала какая–то Сила, которая хранила его, распределяя события неким, угодным лишь ей одной, образом. Совпадения выстраивались так, что Дэвид оставался жив, а его враги — проигрывали или погибали; их личное могущество переставало иметь какое–либо значение, потому что сама реальность, в рамках которой они существовали, восставала против них. Кетрав был лидером ита–Берайни, героем, он закручивал события вокруг себя и определял бытие согласно своей воле — но перед Силой, которая оберегала Дэвида, он был лишь песчинкой. Он, по незнанию, стал действовать вопреки тому ходу событий, который она создавала, и был сбит — вместе со своей волей, личной силой, харизмой и прочим — с пути так же легко, как человек щелчком пальцев отправляет в свободный полет таракана. Более того: неверный выбор Кетрава, как бы вступающий в противоречие с течением этой Силы, на самом деле — ничуть ей не противоречил: он был вобран ею и использован в своих целях, стал еще одним камнем на том пути, который она мостила и который в конечном итоге должен был привести Дэвида Брендома к чему–то, что было угодно ей и только ей. Силу не интересовали ни высокорожденные, ни эта муравьиная борьба за власть, ни сам Кильбрен — имело значение только то, что препятствовало или способствовало тому пути, который определила для Дэвида эта Сила. Препятствия разгрызались и переиначивались, то, что должно было уничтожить Дэвида, наоборот, делало его сильнее. Яльма поняла, что у этого мальчика должна быть потрясающая и необъяснимая удача — проявляющаяся, впрочем, не всегда и не во всем, а лишь в каких–то ключевых пунктах, там, где это угодно Силе, а не Дэвиду. Ни она, ни Кетрав, ни кто–либо из высокорожденных, ни весь Кильбрен как совокупность населяющих его людей, животных и духов не были способны повредить этому мальчику. Скорее уж, Кильбрен рухнет в тартарары, чем произойдет что–нибудь в этом роде — возникшая вдруг цепочка событий совершенно «естественным» образом приведет к такому финалу. Противостоять этому могуществу мог бы только другой Обладающий либо, возможно, кто–то из младших богов рангом повыше, чем Ёрри. Но у ита–Берайни, конечно же, не было связей в столь высоких сферах.
Яльма устремилась к выходу из Лабиринта. Надо поговорить с Кетравом. Может быть» еще не поздно все исправить. Пусть сделает другой выбор, пусть бережет мальчика как зеницу ока — да черт с ними, с Дэвидом и Идэль, пусть живут как хотят — Кетрав может получить все, что хочет, и без принцессы, Идэль не так уж важна для его планов. Пусть Сила не вмешивается, надо сделать все, чтобы не связывать свою судьбу с судьбой Дэвида, пусть он идет своим путем — к тому ужасному нечеловеческому будущему, которое ему уготовано, а они пойдут своим, останутся в круге тех проблем, которые способны и могут решить. Не им лягаться с Обладающим, лучшее, что они могут сделать — не привлекать к себе внимание со стороны Силы ни в каком виде, и тогда, быть может, им будет позволено жить той жизнью, которая им привычна и в равных условиях добиваться целей, ничтожных с точки зрения Силы — но столь важных для них самих. Яльма проснулась в заклинательных покоях, села на ложе, расположенном внутри магического узора, распутала паутину чар и бросилась к дверям. Она не успела сделать и нескольких шагов, как замок содрогнулся от взрыва. Началось нападение, возглавляемое Вомфадом и Декмисом.
Сила, о существовании которой догадалась Яльма, позволила ей кое–что понять в подноготной происходящих событий лишь потому, что действия Яльмы, которые могли бы проистечь из этого понимания, уже не были способны изменить что бы то ни было.
* * *
Зеркала, с помощью которых маги общаются друг с другом, могут быть использованы для общения двояко: во–первых, тот, кто желает установить связь такого рода, может создать канал между собственным зеркалом и иным, находящимся в строго определенном месте; во–вторых, можно взять за точку отсчета не зеркало, а человека — в этом случае окажется задействованным то зеркало, которое находится ближе всего к искомому человеку. В особняке Идэль имелось около двадцати зачарованных зеркал, Фольгорм, конечно, понятия не имел, в какой части дома находится нужный ему человек, и поэтому воспользовался вторым способом связи, тихо надеясь, что рядом с зеркалом в момент вызова Дэвид будет один.
Так и случилось. Дэвид обнаружился в комнате, которую они с принцессой собирались использовать под библиотеку, — разбирал книги, закупленные сегодня в городе Диаром, и Лийеманом, и расставлял их по полкам. Увидев, что замерцало настенное зеркало, протянул к нему руку и со своей стороны активировал заклятье связи. Физиономия Фольгорма, нарисовавшаяся с той стороны стекла, его не удивила — в связи с обучением, которое проводил дядюшка принцессы, они виделись едва ли не каждый день.
— Привет, — кивнул землянин, наклоняясь, чтобы вытащить из коробки еще несколько книг. — Тебе нужна Идэль?
— Нет, мне нужен ты. — С легким нажимом произнес Фольгорм.
— Я к вашим услугам, мистер.
— Готов подраться?
Дэвид отложил книги и с интересом посмотрел на зеркало.
— То есть?
— Если готов, бери меч и все, что тебе надо, и приходи в Старый дворец. Немедленно. Идэль ничего не говори.
