А группа ракетчиков отправилась исполнять следующую задачу.
— Право на борт! Поворот «все вдруг», курс норд-вест!.. Паруса зарифить!.. Они еще за все ответят, гады!
Последнее Галка процедила сквозь зубы: взрыв Турель де Рош был такой мощи, что стало ясно: там умудрились сложить чуть не все боеприпасы форта Осама. Может, и не по глупости это было сделано, а по злому умыслу? Офицер, отвечавший за складирование снарядов и взрывчатки не мог не знать, что «белый порох» с гремучей ртутью требуют бережного отношения. И хранения небольшими партиями. Но раз так, то агент наверняка позаботился не погибнуть при взрыве. «Только бы Этьен взял его за жабры! Только бы поймал!» Впрочем, если сейчас флот не предотвратит выход английской эскадры на позицию, с которой можно подавить скрытые береговые батареи (а пушки там небольшие, линкор не потопят) и высадить десант на набережную, все это будет напрасно. Англичане все равно не смогут закрепиться в Сен-Доменге, но сжечь его, побить людей, разрушить наработанную за пять лет независимости кое-какую производственную базу — вполне осилят. Галка не считала себя пенсионеркой, на манер Причарда, но опять начинать все с нуля… Да и кто поедет на остров, если флот окажется не способен защитить доверившихся его силе людей?
«Зубами вас разорву, но не пущу в город!»
Ветер крепчал, нагнал волну. Корабли ложились на новый курс, но шли теперь не линией, а «строем пеленга», прямо на противника. «Гардарика» оказалась в арьергарде. Не слишком удобно, ведь теперь ее мог обстреливать «Ричмонд», полностью закрывший собой поврежденный предыдущими залпами корпус «Сент-Джеймса». Но зато и пираты приготовили один маленький сюрприз…
— Пьер! Пушки готовы?
— Да, черт подери, давно готовы!
— Огонь по линкору!
Старые бронзовые пушки на пиратских кораблях, оказывается, стояли не только для красоты, балласта или стрельбы картечью с близкой дистанции. Из сорока двух таких орудий на борту «Гардарики» сейчас осталось двадцать четыре, восемнадцать были расположены вдоль бортов. По девять с каждого. И вот сейчас эти пушки имели довольно странный вид: словно в горлышко бутылки засунули островерхий кол. Пьер отдал приказ и сам поднес пальник к одной из пушек… Зашипел порох, коего канониры положили в ствол совсем немного — только-только поджечь фитили внутри ствола. «Колы» один за другим с шипением и воем вырвались из орудийных стволов, и, оставляя дымные хвосты, понеслись в сторону «Ричмонда»… Всего четыре из девяти ракет достигли цели: если вместо стабилизатора у нее палка (а подобные штуки тогда вовсю применяли индусы и китайцы), точность оставляет желать лучшего. Но и этого хватило, чтобы там кое-где занялась палуба. Англичане огрызнулись залпом четырех бортовых нарезных орудий. Пираты ответили взаимной любезностью — «картечными фугасами»… На палубе «Ричмонда» вспыхнули пожары. Одолжив у Джеймса подзорную трубу, Галка видела, как англичане пытаются загасить огонь. Притом гасили не забортной водой, а… песком. Знают уже, черти, как бороться с пламенем «зажигалок», если борьба вообще имеет какой-то смысл. В случае с тяжелым линкором — имела… Словом, начался ад кромешный. А ведь это только перестрелка одного пиратского флагмана с одним английском линкором! «Сварог», «Перун», «Жанна» и «Дюнуа», пристрелявшись каждый по своей цели, не жалели огня. Англичане отстреливались так, как они хорошо умели — очень часто и не очень точно, компенсируя вошедшую в поговорку криворукость своих канониров скоростью стрельбы…
У берегов Сен-Доменга встретились два мощнейших военных флота из всех, что до сих пор ходили в этих водах. И обе стороны были уверены в своей победе.
«Кой черт над нами поставили этого напыщенного ублюдка?»
С тех пор, как по приказу «генерала Мэйна» повесили капитана Роджерса, а чертов предатель Джон Беннет ушел на своей «Вирджин Квин» в Сен-Доменг, лидерство над Ямайским братством захватил капитан Джон Харменсон. Его «Индевор», участвовавший в панамском и картахенском походах — дырявая лоханка с четырьмя пушками, жалеть не о чем — давно гниет на дне. Года четыре тому он разжился добытой у испанцев шхуной, которая, судя по постройке, сама была трофеем, взятым испанцами у англичан. Справедливо? Даже более чем. Чего ж тогда сен-доменгская ведьма взъелась на него? Подумаешь — позволил команде порезать пленных донов на лоскутки и порезвиться с женой испанского капитана. А генерал возьми и объяви Братству, что при первой же встрече скормит его акулам… С тех пор Харменсон старательно обходил суда под флагом республики. Береженого Бог бережет, у стервы слова с делом не расходятся. Счастье, что в момент атаки республиканского флота на Порт-Ройял его «Лилиан» была в открытом море! Акулы там или не акулы, а «пеньковый галстук» у чертовой бабы всегда наготове… Нет, ну это ж надо — джентльмены удачи позволяют бабе верховодить! Попадись она Харменсону, он бы сразу показал, где ее место!..
Ехидная мыслишка, словно дожидавшаяся удобного момента, тут же ввинтилась в его мстительные планы: «Сейчас, попадется она тебе, держи карман шире. Не ты первый мечтаешь подержать ее за глотку, а где теперь все прочие? В аду, не иначе…»
Харменсон невольно поежился. Вот ведь черт… Стоит хоть чуток размечтаться, как страх напоминает о себе. Страх перед бабой! Стыдобища! Да узнай кто из парней, недолго ему быть в капитанах! Но наедине с собой капитан все же позволял себе быть честным: да, он боится женщины. Он полных два года тешил себя мыслью, что в Панаме и в Сан-Лоренцо-де-Чагрес ей попросту повезло. Но под Картахеной, когда пиратский отряд захватил монастырь и Роджерс начал качать права, эта женщина всем показала, что ее не зря прозвали «генералом Мэйна». У нее было сто французов против трехсот англичан, но решила все не сила, а ярость. Ее холодная ярость и абсолютная готовность драться насмерть. С кем угодно. До полной победы или до последнего вздоха. Вот тогда-то в душе Харменсона и угнездился этот страх. Когда человек — неважно, мужик это или баба — готов стоять до конца, это всегда пугает того, кому есть что терять. А Харменсону было что терять.
Он оказался единственным пиратским капитаном, чью посудину не забрали с собой сен-доменгцы, и в этом видел сразу два плюса. Во-первых, избежал неприятной встречи с женщиной, поклявшейся его убить, а во-вторых, сохранил команду. Капитаны Карсон, Рикс, Пауэлл и Вудрифф — «старики» — а вместе с ними «молодежь» в лице братьев Чизменов, Гаррисона и ирландца Кеннеди были вынуждены идти на королевских судах. И каков результат? По пути человек двадцать перевешали за «неподчинение приказам», еще больше выпороли девятихвостками, а двоих килевали. Рикс и Пауэлл, которым вместе с Харменсоном поручили возглавить сводный пиратский отряд для высадки на берег, рвали и метали. Но поделать ничего не могли… Да и черт бы с ними, с этими людьми короля, если бы они предоставили опытным корсарам право самим организовывать сухопутный рейд. В первый раз, что ли? В Панаме сработало, в Картахене сработало, почему тут должно не сработать? Так нет же: поставили в арьергард отряд королевских солдат и сотню ямайских негров-ополченцев. Отлично. Просто замечательно. Ямайским морским волкам, стало быть, помирать под пулями и клинками своих сен-доменгских коллег, а королевские солдатики придут на готовенькое? А вот хрен вам!
