– Кому надо – тот и нарисовал, – тут же нахмурился пожилой бербер. – Когда надо – тогда и нарисовал. Не стоит задавать лишних вопросов, на которые – всё равно – не получишь правдивых ответов. Всё, русские, будем ложиться спать. На земной поверхности уже наступила ночь. И у нас с вами – ночь…
– Ио-йо-йо, – донеслось из призрачного жёлто-зелёного полусумрака. – Йо, йо, йо. Ио-йо-йо…
– Что это, будильник надрывается? – нещадно пихаясь локтями, недовольно заворочался на старенькой войлочной кошме Петров.
– Наши верблюды волнуются, – сонно отозвался Тёмный. – А сколько сейчас времени?
– Подожди немного…. Ага, пять двадцать пять. Скоро рассвет…. Маххамад, что происходит?
– Йо, йо, йо. Ио-йо-йо, – упрямо и настойчиво разносилось по подземному помещению. – Йо, йо, йо. Ио-йо-йо…
– Похоже, что к Глубокой пещере пожаловали незваные гости, – поднявшись на ноги, предположил бербер. – Пойду, успокою верблюдов. Кха-кха…. Ждите, русские.
Вскоре всё стихло.
К погасшему костру, болезненно покашливая, вернулся Маххамад-младший и объявил:
– Пошли, бойцы, к выходу. Взглянем – что там и как. Естественно, прихватив с собой огнестрельное оружие. Я иду первым, а вы, приотстав метров на двенадцать-пятнадцать, шагаете следом…
В какой-то момент бербер резко остановился, плавно опустился на корточки, а потом лёг на живот и ловко, словно матёрая пустынная змея, пополз вперёд. Дополз до выхода из подземелья, с полминуты внимательно понаблюдал за округой, после чего поднялся на ноги и, приглашающе махнув правой рукой, позвал:
– Ко мне, русские.
Они подошли. На земной поверхности было светло: одна четверть солнечного диска уже выползла из-за далёкой линии горизонта, заполняя всё вокруг ласковыми светло-жёлтыми лучами.
– Это же, как я понимаю, местные пустынные волки? – спросил Лёха.
– Они самые, – хищно оскалился Белов. – Рыжие крысоловы. Lobo desierto, выражаясь по-научному. Гроза пустынных крыс и прочих грызунов…. Порядка двухсот штук. Может, и больше. Разместились на гребнях двух высоких барханов, расположенных в непосредственной близости от входа в Глубокую пещеру. Наблюдают за нами, рыжие бестии…. А ещё они совсем не боятся огня и иногда – по ночам – нападают на лагеря беспечных путешественников. Так как уважают человечинку.
– Серьёзно?
– Иногда такое случается. Действительно, нападают, – тревожно передёрнув узкими плечами, подтвердил бербер. – И мясом человека не брезгуют. Ну, как вы – мясом пещерных летучих мышей…. А эти конкретные лобо, похоже, нас стерегут. И настроены они, как я понимаю, весьма серьёзно…
– Не вижу никакой реальной угрозы, – легкомысленно сплюнув под ноги, заявил Лёха. – У тебя, старина, имеется автомат. А у нас с Тёмным – по охотничьему ружью. До этих рыжих волчишек метров четыреста пятьдесят будет, не больше. Сейчас немного поиграем в тир. Подстрелим несколько особей, а остальные, понятное дело, тут же разбегутся. И все дела.
– Нельзя стрелять. Мой автомат старенький, без глушителя. Как рабочая «легенда» и предписывает. Да и на ваших ружьях глушителей нет. Нельзя стрелять.
– Почему – нельзя?
– Грохот будет. Эхо его разнесёт по пустыне.
– Что из того?
– Нам – строгим генеральским приказом – к кому велено попасть в плен? – терпеливо улыбнулся Маххамад-младший.
– Ну, к этим…. Как их там? К хитрым и осторожным идиотам, проживающим в далёком-далёком оазисе.
– Правильно излагаешь, русский. А до оазиса Аль-Дуз, между прочим, ещё с полнедели пути. Зато в пятнадцати-двадцати километрах отсюда кочуют пустынные туаренги-шептуны…. Разве у нас был приказ – попасть в плен к кочевникам?
– Не было, врать не буду.
– И я о том же толкую. От выстрелов поднимется грохот. Лобо, без сомнений, уйдут. Но сюда, благодаря бесстыжему эху, обязательно прикочуют любопытные «шептуны»…. Мы – к тому времени – уже отправимся в путь? Безусловно, отправимся. Но что с того? Следы-то на песке останутся. Туаренги, они опытные и знатные следопыты. Да и верблюды у них рослые и очень быстрые. Обязательно вычислят, догонят и возьмут нас в полон. Ради пошлого выкупа, конечно…. Так что, стрелять нам нельзя. Ни в коем случае…
– Значит, предлагаешь оставаться в плену у рыжеватых шакалов? – невесело усмехнулся Петров. – И, понятное дело, дожидаться наступления ночи, когда они решат проявить – на деле – свои каннибальские наклонности? Каннибальские по отношению к нам, я имею в виду?
– Сейчас я прогоню их, – надувшись гордым мыльным пузырём, пообещал Тёмный. – Меня покойный Аль-Кашар научил одной полезной и очень эффективной штуковине. Называется – «вой вечного ужаса». Сейчас-сейчас. Только сперва надо настроиться должным образом, отринув всё мелкое, пафосное и несущественное.
– Я слышал об этом высоком искусстве, – уважительно покачал головой пожилой бербер. – «Вой вечного ужаса», это, конечно, да. Сила…. Только, вот…
– Что ещё?
– Ты, впав в благородный транс, завоешь. Рыжие лобо, познакомившись со смертельной тоской, тут же умчатся прочь. Всё так и будет. Без сомнений…. А наши верблюды?
– Что – верблюды? Они-то здесь причём?
– Притом. Отголоски твоего воя обязательно проникнут в Глубокую пещеру. Берберские «корабли пустыни» (как вы, русские, выражаетесь), они очень и очень чуткие. Тёмный ужас достанет и их мохнатые Души. Достанет и перевернёт. И верблюды, разломав пещерный загон, помчатся, куда глаза глядят, не разбирая дороги…. Или ноги сломают о валуны и скальные обломки. Или же головы разобьют о стены.
– Да, закавыка…
– Мы же нынче – опытные канадские зоологи, – беззаботно хмыкнул никогда неунывающий Лёха. – Причём, на совесть вошедшие в нужный «образ». Следовательно, выкрутимся…
Петров и Тёмный вернулись в Глубокую пещеру, а Маххамад-младший остался у входа – караулить коварных и непредсказуемых лобо.
– А где наш «зоологический» саквояж? – принялся озираться по сторонам Лёха. – Ага, нашёлся. Открываю…. Вот и они, «сонные» таблетки. Читаю инструкцию…. Всё понятно. Две штуки старательно «вдавливаются» в кусок мяса. Через пару минут глупый рыжий пустынный волк, жадно заглотивший данный кусок, крепко-накрепко засыпает. Нормальный вариант…
– Бредовый, – не согласился Белов. – Сколько у тебя таблеток?
– Три упаковки по десять штук.
– Допустим, пятнадцать голодных и доверчивых лобо, позарившись на коварную наживку, уснут. А что, извини, делать с остальными? И куда, кстати, ты планируешь «вдавливать» таблетки? В копчёную летучую мышатину? Ну-ну, деятель…
– Я, собственно, не собираюсь усыплять ливийских шакалов.
– А кого – собираешься?
