Больше всего на свете Коррану Хорну хотелось подойти к имперскому офицеру, которого он заметил в толпе, взять его за мундир и столкнуть с галереи. Даже жаль, что они находятся не на самом высоком уровне, жаль, что встреча происходит не на орбитальном дворце. Нет, он не мог ошибиться — высоко вскинутая по имперской привычке голова, порывистая походка, очень высокий рост…
Корран зажмурился.
Успокаиваясь, он пришел к выводу, что все равно не сумел бы убить этого человека. Падение ничего не дало бы. Скорее всего, офицер упал бы на уровень ниже и скорее всего просто сломал бы себе что-нибудь, а насколько Хорн его знал — уж точно не шею.
Кто-то похлопал его по плечу. Корран вздрогнул и покрепче прижался к Эриси. Потом все-таки повернул голову. Нет, не штурмовики, это была Рима.
— Опасность миновала, — сказала блондинка. — Он ушел.
Хорн напоследок чмокнул Эриси в кончик носа и отодвинулся.
— Откуда ты знаешь? — обреченно спросил он.
— Киртан Лоор не делал тайны, что его перевели на Корускант. А сопоставить то, что мне известно о нем, и то, что я знаю о тебе, не слишком трудная задача.
Эриси недоуменно и обиженно моргала, переводя взгляд с Римы на Коррана и обратно.
— Кто-нибудь из вас объяснит мне, в чем дело?
— Ты спасла мне жизнь, — радостно сообщил ей Хорн. — Прости за вольность, но…
Она странно перевела дыхание, потом вернула ему улыбку.
— Брось. Я понимаю. Если понадобится, чтобы тебе еще раз спасли жизнь, только свистни. Почту за честь оказать тебе подобную услугу.
Он потрепал девушку по колену.
— Я запомню, — Корран повернулся к Риме. — Я не боюсь его. А, кстати, от моего грима что-нибудь осталось или он весь на Эриси?
— Все в порядке. Он даже не смотрел в твою сторону.
— Я хочу убить его. Знаешь, почему?
— Я знаю многое, но не все.
— Я поймал трандошана, который застрелил моего отца, а Лоор отпустил его. Когда-нибудь он мне заплатит. Надеюсь, как можно раньше, но не беспокойся, я умею помнить о главном. Его свидание со справедливостью подождет, пока мы не справимся с заданием.
Если бы отец мог предугадать, чем все закончится! Если хотя бы на миг он мог предположить, что его мальчик будет сидеть в «Лазурной дианоге», обы запер его на все замки, что нашлись в хозяйстве, и не позволил даже шагу ступить за пределы фермы. Если Мос Айсли — запретный и вожделенный плод мечтаний любого достигшего половой зрелости сопляка на Татуине — часто называют подмышкой Галактики, то эта часть Корусканта определенно представляла собой часть тела, расположенную анатомически гораздо ниже и весьма далекую от гигиены.
Если напрячь зрение, то в небольшой нише между баром и дверью можно было разглядеть квартет кубазов, что-то наяривающих на барабанах и деревянных дудках, только ничего не было слышно, потому что все посетители задались целью перекричать друг друга. Зеленоватый дым заволакивал помещение и ел глаза. Гэвин вытер навернувшиеся слезы. Со времени высадки прошла уже неделя, стирать одежду было негде, разжиться свежим комплектом неоткуда, и теперь он вонял почище пускающего ветры рососпинника, но удивительное дело, чем гаже от него воняло, тем меньше жаловались и мучились всевозможными подозрениями различные не-люди, с которыми приходилось иметь дело.
Данное им задание четких рамок не имело. Пунктом первым на повестке стоял вопрос выяснения степени контроля Империей нижних уровней столицы, а также общее настроение в нечеловеческих слоях населения планеты. Вторым: не найдется ли здесь пары-тройки десятков добровольных помощников для удара по существующему режиму?
Хорошо, что в напарники достался Рив Шиель. Без шиставанена Гэвин заблудился бы в пять секунд, во что-нибудь влип, был ограблен, побит или еще что похуже. Зато на пару они без помех ходили где вздумается, не связанные необходимостью висеть ведомыми на хвостах остальных Проныр. Шиель пришел в дикий восторг от заброшенных туннелей и тратил на их изучение ситхову кучу времени. Гэвин пытался не протестовать. К тому же, шиставанен заявил, что совершенно необходимо тщательно разнюхать окраины Невисека, раз рк во всех прочих районах к нему, Шиелю, относятся с подозрением.
Вожделенные окраины поражали как взор, так и разум. На относительно — в масштабах планеты — небольшом пространстве смешались в единое целое все архитектурные стили и строительные материалы, какие когда-либо существовали на Корусканте. И только там, где, возводя неприступную стену, потрудились строительные дроиды, преобладал серый стандартный феррокрит. Постройки любой давности были одинаково разукрашены цветистыми как по технике исполнения, так и языку надписями. В основном в текстах нелицеприятно проходились в адрес Империи, а также упражнялись в остроумии и знании анатомических подробностей цивилизаций и рас. Дарклайтер каждый раз стыдливо отводил взгляд. Многие надписи были сделаны далеко не человеческой и не гуманоидной рукой, а некоторые и вовсе увековечены когтями и клыками.
То и дело кто-нибудь из местных жителей захватывал пустующее здание на границе сектора и начинал активно его осваивать. Кто-то с юмором дал этому району название Внешних территорий. Первыми массивную стену вокруг Невисека опробовали на прочность и вкус борраты. Размеры дыр Гэвина восхитили, по диаметру они были вдвое больше летного шлема. Позднее более разумные твари расширили и удлинили отверстия, превратив их в туннели. Некоторые были запечатаны, но феррокритовые пломбы удалялись без труда. Дыры были столь многочисленны и велики, чтобы через них можно было наладить коммерцию с внешним миром.
Иногда на окружающей Невисек стене появлялась новая надпись, отличающаяся от прочих языком, стилем и оформлением. Как правило, она была сделана на общегалактическом. И, как правило, это был список погибших в последней драке с имперцами.
Гэвин слонялся по сумрачным переходам резервации, хлебал дешевый ломин-эль в забегаловках, смотрел по сторонам и предавался невеселым размышлениям. Корускант населяли миллиарды существ. Напрягая все свое воображение, Дарклайтер так и не смог представить себе, какой должна быть армия и прочие силы правопорядка, чтобы держать в узде эту ожившую ситхову преисподнюю.
У Альянса просто не хватит войск… Да, раскусить задачку со щитами не сложно, но на основное блюдо может не хватить зубов.
Гэвин навалился грудью на край стола, обеими руками поднося ко рту кружку ломин-эля, размерами превосходящую суповую кастрюлю.
— Не слишком все радужно, а?
Шиель бухнул свою кружку на стол и вытер испачканную в зеленоватой пене морду рукавом.
