— Это были настоящие кадры, предоставленные НАСА, — уточнил Дэниэл. — Правда, пилот в действительности остался жив.
Хизер наблюдала за Эльтором.
— Как это, должно быть, неинтересно по сравнению с тем, что ты видел в жизни.
— Любой самолет интересен, — рассмеялся Эльтор. — У меня к ним слабость, сколько себя помню. Еще мальчишкой любил запускать в воздух ракеты и наблюдать, как они упадут на землю.
Хизер улыбнулась, а от Джошуа желтыми кругами во все стороны начало исходить удивление. Они впервые увидели, как Эльтор смеется. Им с трудом в это верилось.
Дэниэл свернул на дорогу, ведущую к северной базе. Впереди виднелся еще один КПП, а через дорогу от него — трейлер. Мы остановились. Военкоп проверил наши документы, сравнил их со списком запланированных на этот день визитеров. Затем указал на небольшую площадку рядом с дорогой. Там уже стояли две машины. Военкопы производили их обыск.
— Сюда. — Он кивнул в сторону трейлера. — Пока мы проверяем вашу машину, вам там выдадут временные удостоверения.
— Пожалуйста, — пожал печами Дэниэл.
Внешне он был само спокойствие. До сих пор удивляюсь, как это ему удалось. Нет, конечно, он и раньше бывал на базе вместе с матерью, и все же. Сказать же, что обстоятельства нашего визита были особенные, — значит ничего не сказать.
Дэниэл припарковал джип. Мы вышли на дорогу, приглаживая взъерошенные ветром волосы и примятую во время поездки одежду. Жара стояла нестерпимая. Ни Эльтор, ни Дэниэл не стали надевать пиджаков, но Эльтор позволил мне поправить на нем галстук. Когда я завязывала ему узел, он пробормотал что-то насчет «удавки на шее». Я улыбнулась. Думаю, с ним согласился бы не один представитель нашего времени.
Внутри трейлера человек за столом проверил наши удостоверения. Эльтор предпочитал держаться сзади. Высокий и молчаливый, в своем подчеркнуто консервативном костюме, он явно старался не выделяться. Чтобы соответствовать выбранным ролям, остальные, хотя бы внешне, прибавили себе по нескольку лет. Мы с Хизер умудрились втиснуться в деловые костюмы и даже воспользовались косметикой. Дэниэл тоже выглядел вполне респектабельно в костюме и при галстуке. Но никакие уловки не могли хоть как-то изменить внешность Джошуа. В конце концов Хизер поменяла его возраст на двадцать два, и мы всю дорогу держали скрещенными пальцы, лишь бы только эта наша хитрость удалась и его приняли за этакого вундеркинда, защитившего диссертацию еще едва ли не в пеленках. Собственно говоря, это было не столь уж далеко от истины.
Человек за столом кончил разговаривать с Дэниэлом и обратился ко мне:
— Ваше удостоверение.
Я протянула ему удостоверение Массачусетского технологического, почти в полной уверенности, что он обнаружит подделку. Но тот лишь вбил номер в компьютер и вернул его мне. Затем настала очередь Джошуа. Человек за столом снова пробежал пальцами по клавиатуре. Неожиданно он остановился и, нахмурясь, уставился на Джоша.
Мы все как один напряглись. Я ощущала это напряжение кожей, оно все туже оборачивалось вокруг нас пластиковым саваном.
Охранник пристально рассматривал Джошуа.
— Чакрабарти? Но ведь это, если не ошибаюсь, индийская фамилия?
В ответ Джошуа посмотрел на него самым что ни на есть невинным взглядом.
— Да, сэр. Но мать у меня шведка.
Охранник вернул Джошуа удостоверение и помахал в сторону выхода.
— Марджори сфотографирует вас и выдаст новые удостоверения.
Пока нас фотографировали, я старалась держаться как можно спокойнее. И все-таки мне не давал покоя вопрос, что испытывает человек, когда его фотографируют для полицейского досье. Как ни странно, эта Марджори всего лишь выдала нам внутренние удостоверения Йейгеровской базы, и наша компания вновь была свободна. Мы вышли на улицу под палящий зной. Вокруг, сколько хватал глаз, расстилалась пустыня Мохаве.
Военкоп помахал в сторону нашего джипа.
— Можете ехать.
Дэниэл в ответ поднял руку — мол, спасибо, вас понял. Все шло как по маслу. До того момента, пока Эльтор не застыл на месте, прижав пальцы к виску.
Мы остановились рядом с ним.
— Что-то не так? — спросил его Джошуа. Эльтор не ответил, и тогда я потянула его за рукав.
— Пойдем.
Впервые за все это время Дэниэл проявил признаки беспокойства.
— Здесь нельзя останавливаться, — прошептал он.
Эльтор опустил руку.
— ******.
— Что ты сказал? — Я уставилась на него, ничего не понимая.
— **** ****.
Хизер негромко выругалась.
— Что с ним такое?
К нам подошел военкоп.
— У вас возникли проблемы?
Хизер моментально вытащила из сумки бумажный носовой платок и громко высморкалась. Я было подумала, что у нее не все в порядке с головой. Пока мне не стало ясно, что эта уловка призвана отвлечь внимание от Эльтора.
— Что у вас стряслось? — еще раз поинтересовался военкоп.
— Ничего, просто аллергия на цветочную пыльцу. — Хизер похлюпала носом. — Приходится всякий раз мучиться.
— Не вы одна. От этой напасти у нас страдает добрая половины народу, — покачал головой охранник. — Некоторым помогают самые обыкновенные средства, каких полно в любой аптеке. Но если вам совсем худо, лучше проконсультироваться с врачом. Весной сенная лихорадка у нас здесь сродни чуме.
— Спасибо, как-нибудь потерплю.
Хизер изобразила вымученную улыбку.
Военкоп кивнул и пошел назад на свой пост. Мы тоже двинулись к машине.
— Откуда тебе известно про аллергию? — шепотом поинтересовался Дэн. — У тебя был вид настоящей страдалицы.
— А я и так ею мучаюсь, — поморщилась Хизер. — Охранник ничуть не преувеличил, назвав ее чумой.
— А ты как? — обратился Джошуа к Эльтору. — Все нормально?
— Да.
— А что случилось? — не унималась я.
— Джаг, — ответил Эльтор. Его акцент стал снова заметен. — Он совсем близко. Я попытался установить с ним связь. Он поврежден. Повреждения разные — одни старые, другие новей. — Эльтор говорил, и пот градом катился у него со лба. — Что они творят с моим мозгом? Я не могу... я теряю способность интегрировать мои функции.
— А что будет, если они не прекратят свое занятие? — поинтересовался Дэниэл.
— Не знаю. — Эльтор прибавил шаг. — Не хочу даже думать об этом.
Мы сели в джип и поехали на Северную базу. Когда мы уже почти были на месте, посреди пустыни выросли три огромных ангара. Они были словно из сказки — громадные цилиндры с круглыми куполами, каждый выкрашен в свой цвет — один голубой, другой зеленый, третий желтый. Но прежде всего бросались в глаза нарисованные на них картины — взмывающие ввысь самолеты.
