ей родней, но тогда принимал, как должное. Агафия зародила во мне страсть к учебе. Где бы ни был позже, везде учился. Ходил в библиотеки, читал много книг. Но систематического образования не получил, если не считать фабричной школы, оттого мои знания, как мозаика, составлены из кусочков. Где-то — много, где-то — ничего. Вы и сами видели. С русским у меня беда.
— Соглашусь, — кивнула Юлия. — Но пока не слышу главного.
— То есть?
— Любите ли вы меня?
— Разве есть сомнения? — удивился Федор. — Посудите сами. Едва отбив вас у грабителей, я прошу вас стать моей наставницей. Предлагаю щедро заплатить. Спрашивается, зачем? Мало в Туле учителей? Для меня это было поводом продолжить знакомство. Вы понравились мне сразу. И не только красотой, хотя она безупречна. Не люблю пустых женщин, у которых, кроме внешности, ничего. Вы другая. В том, что это так, убедился скоро. Вы умны и образованы, наделены сильным характером. Многие боятся таких женщин, а вот я — наоборот.
— Самое необычное объяснение в любви, из тех, что я слышала, — рассмеялась Юлия. — Но мне нравится. Вы правы, Федор, статус жениха и невесты дозволяет нам продолжить знакомство. Проводить время вместе, посещать публичные места [85]. Ну, а там посмотрим.
— Значит, вы согласны?
— Да! — кивнула Юлия.
— Ну, раз так, примите!
Федор достал из кармана и протянул ей коробочку, крытую синим бархатом. Юлия взяла и открыла. Внутри обнаружилось колечко из белого металла, на вершине которого переливался гранями прозрачный камушек.
— Белое золото и бриллиант, — пояснил Федор. — Ювелир сказал, что бриллиант хорошо смотрится на белом. Камешек, конечно, не большой, но и я не миллионер.
— Пустое! — замотала головой Юлия. — Красивый перстенек. Очень необычный. — Она достала кольцо и надела на безымянный палец левой руки. — Надо же? — удивилась. — Подошел. Будто здесь и был.
— У меня глаз — алмаз, — улыбнулся Федор. — Сотую дюйма угадаю. Что тут пальчик! Разрешите?
Он встал, взял ее ладонь — ту самую, с кольцом, и поцеловал.
— Что вы, Федор? — застеснялась Юлия. — Люди смотрят!
— Ну, и что? — сказал он. — Вы теперь моя невеста. Или нет?
— Да! — кивнула Юлия.
— Вот хорошо. А теперь просьба. Скоро Рождество, а за ним — и Святки. Друзья пригласили меня в гости. Я хочу, чтобы мы пришли вместе.
— Кто ваши друзья?
— Капитаны Куликов и Рогов. Праздник состоится в доме Куликова. Будут жены офицеров и их дети.
— Неудобно как-то, — усомнилась Юлия. — Я с ними не знакома.
— Я представлю, — успокоил Федор. — Очень вас прошу.
— Почему?
— Если я приду один, жены офицеров наведут невест. Они числят меня перспективным женихом. Представляете? Это будет ужас!
— Представляю! — засмеялась Юлия.
— По рукам?
Юля протянула ему ладонь. Он взял ее и поцеловал.
— Мы придем не просто так, — сказал заговорщицким шепотом. — Слушайте меня…
* * *
В первый вечер после Рождества возле особняка на Петровской улице остановилась извозчичья коляска. Из нее выскочил господин в дорогом пальто и меховой шапке. Подав руку, он помог сойти барышне в шубке из лисы.
— Приехали, Юлия Сергеевна! — сказал, указав на дом. — Это здесь.
— Неплохой дом у капитана, — оценила Соколова.
— Приданое жены, — пояснил Федор. — Отец ее купцом был. Вы готовы?
— Да, — кивнула девушка.
— Тогда двинулись! Любезный, — повернулся он к извозчику, — неси вещи.
Если в дверь подъезда дома вошли господин с барышней, то на второй этаж поднялись Дед Мороз и Снегурочка. Преображение состоялось в прихожей. Там гости скинули верхнюю одежду горничной, и достали из чемодана маскарадное облачение. Горничная только ойкнула, когда Федор нацепил на себя кумачовый тулуп с отделкой из ваты, нахлобучил на голову колпак, а затем прицепил пышную ватную бороду. Федор погрозил ей пальцем и прижал его к губам. Горничная торопливо закивала.
— Где их высокоблагородия? — спросил Федор.
— В гостиной дожидаются, — сообщила женщина.
— Дети там?
— Да.
— Замечательно, — сказал Федор. — Видишь ту коробку? Занесешь вслед за нами. На вот! — он сунул горничной полтинник…
* * *
— Где ж они? — спросила Алевтина, отходя от окна. — Вроде подъезжали.
— Невеста красоту наводит, — хихикнула Полина.
— Да уж! — хмыкнула подруга. — Представляю. Мещанка, наверное. То же мне невеста!
— Увидим, — успокоила Полина.
Их мужья, сидевшие в креслах, переглянулись и заулыбались.
— Мама, мама! — закричали вдруг дочки, указав на дверь.
Обе женщины, не сговариваясь, обернулись и остолбенели. За порог гостиной шагнул Дед Мороз, самый настоящий. В тулупе, колпаке и с белой бородой. В руке он держал красный мешок. Следом за Морозом в гостиную впорхнула барышня в голубом тулупчике и такой же шапочке. Она встала рядом и улыбнулась. «Красавица!» — мгновенно оценили женщины. То же подумали и мужья. Они встали с кресел и подошли ближе.
— Здравствуйте, люди добрые! — объявил Мороз. — С Рождеством Христовым! Ехали мы со Снегурочкой мимо и решили заглянуть на огонек. Примите гостей?
— Заходите, дедушка! — отозвался Куликов. — Рады видеть.
— А уж мы как рады! — не замедлил Дед Мороз. — Хорошо тут у вас. Елка украшена, деточки нарядные. Наверное, ждали дедушку?
— Да! Да! Да! — закричали дети.
— Правильно, — кивнул Мороз. — Дедушка без подарков не приходит. Вы хорошо себя вели? Слушались родителей?
— Слушались, — подтвердил, с трудом сдерживая улыбку, Куликов.
— Что ж, приступим, — сказал Мороз и поманил к себе младшую девочку. Та подошла ближе. — Как звать тебя, красавишна?
— Таня, — прошептала девчушка.
— Держи, Таня!
Мороз вытащил из мешка картонную коробку, но сначала протянул ее Снегурочке. Та сняла крышку и вручила девочке.
— Ой! — воскликнула Таня, доставая куклу в розовом платьице. Любуясь, подняла ее перед собой. Кукла вдруг открыла глаза и пропищала: — Ма-ма.
— Мамочка! — Таня метнулась к Полине. — Она живая! Говорит! Глазки открываются!
— И вправду, — подтвердила мать, несколько раз положив на руку и подняв куклу. — Это где ж такие?..
Куликов пригрозил ей пальцем. Полина замолчала и вернула
