платой. Мы ведь уже не рабы, так?
Не заметить как напряглись люди в ожидании моего ответа мог только слепой. Разумеется они питали надежду что мои слова не окажутся фарсом, ловушкой для простодушных и доверчивых. Слишком часто жизнь пинала этих людей чтобы принимать все слова на веру. Но и червь надежды сидел в них словно заноза, делая жизнь невыносимой!
— Так, — улыбнулся я мужчинам, — Но моя плата не похожа на ваши прошлые заказы. Я плачу твёрдую сумму каждый месяц, вне зависимости от объёма работ. Плюс премии… Ставка для каждого из вас пока что десять серебряных кун в месяц.
— Но… это же мало. Очень мало.
— Вы живёт в моих домах, одеты и обуты бесплатно. Ваши семьи питаются на общих основаниях, без всякой дополнительной оплаты. Это всё стоит денег! К тому же десять серебряных — это ставка, плюс ещё столько же премия при успешном исполнении поставленных задач. С учётом гарантии что ваши семьи будут жить всё это время в тепле и сытости, считаю это достойной платой. Плюс к этому, те кто пожелает выучиться новому языку и новой системе счёта, получит ещё надбавку к постоянной оплате — пять серебряных кун в месяц. Даже инструменты и материалы будут мои — с вас требуются только навыки и время! Не забывайте, вы большее не владельцы собственных лавок — вы наёмные работники. Но если вам и этого мало, то просто старайтесь больше! Всегда есть шанс получить повышение по службе или целую мануфактуру в управление.
— Хм… ну если так посчитать… — почесав бороду, один из портных ненадолго задумался, — То выходит неплохо. Это же чистые деньги, без необходимости платить налоги сборщикам. Материал покупать не нужно, инструменты тоже. Знай сиди работай. Ещё и жильё дают! А что за обучение? Что за язык учить?
— Об этом позже. Как с войлоком разберётесь. Ну что, приемлемые условия для бывших рабов?
— Мне тоже нравятся, — хмыкнул Журав, протянув свою мозолистую руку. Я же без всяких условностей и классовых предрассудков с размаху пожал его широкую лапу, аккуратно стиснув пальцы. Точно также попрощался с остальными двумя, после чего покинул утеплённый сарай.
День подходил уже к вечеру.
Глава 22
Примерно таким же образом я нарезал работу сапожнику на следующий день, фактически передав его в «рабство» Милдред. А всё потому, что у ордена скопилось такое количество обуви, требующей серьёзного ремонта, что их послушницы просто не справлялись с задачей. И настоящий ремесленник, занимавшийся сапожным делом всю жизнь, пришёлся как нельзя кстати!
— Ёб вашу мать… отца и всех родственников… — шёпотом выматерился сапожник, увидев ящики с испорченной обувью. Там было на первый взгляд пар пятьсот. Если не больше, — Вот это я приплыл…
Но обещанная премия в золотую куну после окончания работы, обещанная Милдред, вроде как смирила мужика с этим вызовом.
Пекарь-кондитер тоже нашёл своё применение, как ни странно, занявшись прямыми своими обязанностями. Теперь хлеб для нашего особняка и для рабочих на моих объектах пёк профессионал, ежедневно надолго занимая в нашей кухне одну из двух больших русских печей. Девушки повозмущались, конечно, но всё же подвинулись. Благо кроме хлеба, пекарь легко выдавал шаньги, пироги с рыбой и мясом, крендельки с солью, и прочие вкусности, что немало смирило недовольство женщин.
Однако следовало в будущем году построить отдельное здание пекарни, впрочем как и свою мельницу, выделив их в одно общее предприятие. А при пекарне магазин хлебобулочных изделий организовать — ведь массовое производство всегда дешевле.
Но сейчас не это было главное, не хлеб насущный. Мастер, что сидел передо мной, вызывал куда больше интереса!
— Угощайтесь, — указал я рукой на блюдо с пышными пирогами, начинёнными речной рыбой. Чистить её была та ещё морока, но если добавить жареный лук и немного соли, начинка выходила изумительная.
— Эм… благодарю… — откровенно тушевался игрушечник. Худощавый, бледный, с истерзанными, чуть грубоватыми но тонкими пальцами. Осторожно взяв ими пирожок, он несмело откусил, медленно прожевав. После чего отложил угощение на подготовленное деревянное блюдце.
— Ну право слово, не стоит так нервничать. Кушайте на здоровье, мне не жалко. А в процесс вот, взгляните, — пододвинув к нему два чертежа, принялся ждать. На чертежах по всем правилам черчения были изображены детали револьвера, единственного, что я смог вынуть из памяти донора. Или, если быть совсем точным, револьверного ружья производства Российской Федерации: МЦ-255. Николай Фёдоров, что так увлекался походами по девственным местам, и который стал перовой моей «жертвой», закономерно имел разрешение на охотничье оружие. И всю жизнь он пользовался только этой моделью ружья! Изучив её от и до.
Да, оружие было гладкоствольным, охотничьим, непригодным для настоящей войны. Но! Это в век пулемётов и автоматических пушек. А сейчас, когда нет не то что магазинных пистолетов, а даже револьвер ещё не придумали — эта малышка была верхом оружейной мысли! Если выставить её рядом с однозарядным мушкетом, где даже порох до сих пор отмеряли на глазок, во время боя, то… в общем результат будет налицо.
И я хотел повторить это ружьё, пусть даже на кустарном уровне. Хотел создать хотя-бы бумажные патроны для гладкоствола! Если у меня получится, то в итоге выйдет отличное решение как для армии, так и для охотников. На первое время. Тем более если применить пули системы Нейслера, дающие лучшую кучность стрельбы из гладких стволов. Или и вовсе вариант дротика в оболочке, как это делалось в современных патронах. Да и простая картечь или дробь тоже будут в тему на малых дистанциях! В общем, стремиться было к чему.
Мастер же по изготовлению игрушек был мне нужен для создания как полноразмерных моделей, так и моделей в масштабе. Для наглядности, так сказать. Чтобы можно было отработать конструкцию, или формы, оценить эргономику и удобство, не тратя море ненужных усилий. Это было однозначно дешевле, нежели воплощать какое-то изделие в металле в полный размер.
И похоже, игрушечник всерьёз увлёкся. Разглядывая чертежи сперва как «филькину грамоту», он постепенно понимал что видит перед глазами. С каждой минутой он замечал всё больше элементов, понимал их всё лучше, и в конечном итоге совершенно забыл где находится. Лучшим показателем было исчезновение одного за другим пирожков с рыбой, что стояли перед ним на большом блюде. Даже не заботясь о питье, он уничтожил почти все, прежде чем опомнился, наконец.
— Извините, — с трудом проглотил Гилар очередной кусок, когда понял что натворил. Тот у него едва поперёк горла не встал.
— Ничего-ничего, не переживайте. Мне не жалко. Ну как, сумели разобраться в
