в последнее время приходится нелегко, чему он, кстати, по моим ощущениям, очень даже рад, то вот ты у нас явно расслабился и берегов не видишь! — Вся одухотворенность с лица Андрея слетела вмиг, а я залюбовался Долгорукой — хороша была, чертовка! — А посему в субботу в «Метрополии» готовишь для нас что-нибудь этакое… Чтобы впечатлило! — Она сверкнула глазами. — Про то, что вы с Алексеем опять выполняете все наши желания, говорить не буду, это ясно и так! Мальчики, мы поняли друг друга?
Если я кивнул с улыбкой, то Андрей скорее обреченно.
— А теперь в кафе! — скомандовала Наталья.
Девушки шли впереди, а мы чуть приотстали.
— Леха, поверь мне, — сказал мне Долгорукий, — лучше не связываться, только хуже будет! Уж я-то знаю…
— Андрей, извини меня, это ведь я начал, — ответил я.
— Повод был обалденный! Все одно к одному! Грех было не воспользоваться, но сестренка, зараза, слишком хорошо меня знает!
— Понятно, — кивнул я.
Аня Шереметьева уже ждала нас в кафе. Ее попытка высказать все, что она думает о нашем опоздании, была прервана властным жестом Долгорукой, которая начала возмущенно делиться с подружкой недавно произошедшим разговором.
— Молодец, Долгорукая! — поддержала ее Шереметьева. — Только так с ними и надо! — А нам с Андреем она подмигнула, всем своим видом демонстрируя, что с подружкой согласна только на словах. — Я так понимаю, что Инга захотела вечер в «Метрополии», а ты, Наташа, что-нибудь этакое, значит лимит своих желаний на наших молодых людей вы истратили? — спросила Аня у подружек с улыбкой. — Значит, остаюсь только я! Уж поверьте, я не упущу свой шанс!
Второй раз за день Юсупова и Долгорукая были в растерянности, Андрей был отомщен и глумливо улыбался, глядя на сестру, а я в очередной раз восхищался Шереметьевой — так подтасовать факты и вывернуть их сумеет не каждый журналист!
— Э-э… — попыталась что-то сказать Наталья, но я ее прервал:
— Не знаю, смогу ли я в эту субботу пойти в клуб…
Все внимание тут же переключилось на меня, и все были слегка разочарованы — девушки понятно почему, а Андрей смотрел на меня с ужасом — громоотвод «сливается».
— Алексей тебя испугался! — решила «отомстить» Наташа Ане.
Та посмотрела на меня с улыбкой, но в глазах я прочитал плохо скрываемую тревогу.
— Это так? — напряженно спросила Шереметьева.
— Нет. Это не так! — начал заводиться я. — Повторю слова Андрея! Сколько можно? Хватит! И доколе? — Я сделал паузу. — Я иду только при одном условии!
— Каком? — спросила притихшая Долгорукая.
— Никто никому ничего не должен!
Девушки переглянулись и кивнули, а я почувствовал себя полным идиотом, потому что сказать им прямо, чтоб прекратили делить между собой мое внимание, было бы прямым оскорблением девичьей чести с непредсказуемыми последствиями, вплоть до войны родов. Радовало одно — они поняли, что я имею в виду, и это все прекратится, по крайней мере, я на это очень надеялся. Да и на место представительниц «высшего света» надо было поставить, это, я тоже очень надеялся, мне удалось.
— Леха, ты мой герой! — тихо сказал мне Андрей. — Давно их так изящно на место никто не ставил!
— Брось, мне кажется, что я чуть-чуть грань не пересек! — так же тихо ответил я ему.
— Ага, ты бы слышал, в каких выражениях нас отец с матерью воспитывают, про деда я вообще молчу! Так что ты прямо образчик хорошего вкуса! Был бы кто другой — просто послал бы их… Они этого еще не понимают, но интуитивно чувствуют — так мне дед объяснял, а ему я верю!
Девушки, видимо, поняли, что перегнули палку, и больше к нам не лезли. Свое внимание они посвятили обсуждению последних светских сплетен, а именно слухам о том, что жена цесаревича Александра — Екатерина — на сносях. А пикантность данной ситуации заключалась в том, что в семье наследника престола пока рождались одни девочки — великие княжны Мария, Варвара и Елизавета, а мальчика, которого так ждали род Романовых и вся огромная империя, все не было… Вот и сейчас, по слухам, во всех церквях Кремля проходили службы, где молились о рождении мальчика, и там не жалели свечей и ладана.
— Я тоже краем уха вчера в разговоре отца с дедом что-то такое слышал… — сказал мне Долгорукий. — Все надеются, что родится мальчик, это после трех-то девочек… Ходят слухи, что само зачатие готовили по науке, привлекали докторов, высчитывали какие-то даты. Будем надеяться!
— Да, будем надеяться! — согласился я.
Императорский род любили. Для простого люда Романовы были гарантом социальной стабильности, защитой их прав и свобод — бесплатное образование, бесплатная медицина, реально действующие социальные лифты. А если сюда добавить полицию, прокуратуру и судейский корпус, над которыми дамокловым мечом висели не только Отдельный корпус жандармов, но и загадочная и страшная Тайная канцелярия — личная спецслужба рода Романовых, — то о соблюдении законности можно было не переживать. Для дворянства Романовы были не только первыми среди равных, но и последней инстанцией для решения конфликтов, в том числе и для вооруженных — все войны между родами так или иначе проходили при оглядке на императорский род и под его наблюдением. Ходили упорные слухи, что представители рода Романовых обладали такой силой, что ее хватало на «успокоение» любого конфликта внутри империи, и не только… И получается, что рождение наследника в семье цесаревича так или иначе касалось каждого российского подданного, независимо от того, какой социальный статус он имеет.
Мои размышления прервала Аня Шереметьева:
— Алексей, а когда ты нам с девчонками дашь урок игры на бильярде?
Произнесено это было так, что сразу становилось понятно — Аня избрана парламентером, за свои «резкие» слова я прощен, мой намек понят, и девушки готовы к дальнейшему общению на паритетной основе.
— На этой неделе точно не получится, а вот на следующей… — Я многозначительно улыбнулся.
— Хорошо. Мы подождем, — кивнула она.
«Интересно, насколько их хватит?» — подумал я.
Время как раз подошло к четырем часам дня, и я засобирался домой.
***
Место, выбранное Прохором для нашей тренировки, не отличалось чем-то выдающимся —
