class="p">«Где-то под небесами прозвучал горн,
раскрылся для звука того купол земной
и в океан жизней отплыл первый чёлн -
я слышал, как он проплывает рядом со мной,
я видел, как он уносит моих дорогих,
я чувствовал, как он несёт не моих,
меня же не взял он, оставил блуждать
по пустоши мира. Из пепла восстать
едва ли сумеет рухнувший мир:
кто не артефакт, тот его смастерил,
кто глух для Атак, тот цель для того,
кто ищет себе материал с топором,
кто выжил, хотя для Атак уязвим,
тот траппером стал – клыки отрастил.
И нет в этом мире теперь никого,
кто б новые правила переборол.
Едва ли, едва ли спасется сей мир:
и пусть Уязвимый ты, Неуязвим,
хоть траппер, хоть клык, хоть артефакт -
ты будешь бороться с начала и до конца,
а значит познаешь не раз и не два
слова: «Всё во имя, но не тебя.
Ты будешь блуждать, проблуждаешь всю жизнь,
найдёшь ценность там, где не водится их,
ты будешь один, ты будешь вдвоём,
ты будешь… А после… Все мы умрём.
И будут над нами взрастать и цвести
цветы.
На звёзды сквозь них однажды посмотришь и ты».
Глава 35.
День 10.
После того, как ночью я проговорила ситуацию с Лив, пусть при этом и не углубившись в детали, мне как будто бы полегчало. И ещё легче мне стало после того, как Тринидад понравилась песня про чёлн. Это сравнимо с открытием двери в тот мир, который виден только тебе: вот ты поворачиваешь ручку, вот толкаешь дверь вперёд и вот твой слушатель уже видит сначала одну, затем вторую деталь, а это уже что-то, это уже проявление образа того места, из которого ты пришёл.
Ночью мы спали по очереди – дважды менялись для караула – и хотя обе, вроде как, выспались, всё равно выбравшись из укрытия на рассвете ещё долго и протяжно зевали. Для начала мы решили развести огонь – всё мясо было прожарено накануне, но лишний раз продезинфицировать его огнём и заодно подогреть свой завтрак казалось хорошей идеей. Сухую порохню и пару сухих веток для запала раздобыли по углам пещеры.
Дикая отошла отлить в кусты, а я осталась ворочать мясо на костре. Я как раз сняла с огня последний кусок и отложила его на расстеленный полиэтиленовый пакет, когда услышала за спиной резкие прыжки. Если бы нападающий подобрался ко мне на пару метров тише, я бы, может, и могла бы не услышать его присутствие вовремя, а значит не успела бы увернуться, но я услышала. Обернувшись, я увидела Змеееда. Он буквально летел на меня. Я резко отпрянула левее, в результате чего его разложенная наваха полоснула меня не по горлу, а по плечу, но лезвие не коснулось кожи, а лишь повредило рукав куртки. Дальше начались танцы: он сделал пару выпадов, я сделала пару уклонений, ловко подобрала с земли сломанную напополам стрелу – ту её часть, что сохранила наконечник – он снова сделал выпад, не скрывая своего намерения воткнуть в моё тело лезвие. Он целился мне в грудь. Я не нападала на него с целью убить – он нападал на меня. Он сделал этот выбор. Я лишь, делая очередной уклон в сторону, вытянула руку вперёд и позволила ему насадиться на острый наконечник стрелы. Остриё вошло ему прямо в живот, но не очень глубоко… Я пропихнула. Чтобы наверняка.
Он шокированно схватил меня за ударившую руку:
– Ты… Не могла…
– Ты ошибся, – сквозь зубы начала цедить ему на ухо я. – Я не Дикая. Это она бы не смогла. Она ведь вам чуть ли не как мать. А я чужак в вашей стае. Ты не успел выяснить, на что я способна. Это тебя и подвело, – я резко выдернула стрелу из его живота, после чего позволила ему завалиться за спину.
Обернувшись, я резко замерла, увидев Дикую с взведённым луком всего в нескольких шагах от меня. Она целилась… В меня?
Бред. Конечно она целилась не в меня. Хотя это и выглядело так. Просто Змееед стоял рядом или… Или он к этому моменту уже лежал? В таком случае, её стрела всё же смотрела…
Я отбросила окровавленный обломок стрелы в сторону. Дикая резко опустила своё оружие. Мы обе выдохнули.
– Нет эха, – заметила она, и в этот же момент Змееед застонал. Бросив взгляд через плечо я увидела его всё ещё находящимся в сознании. Дикая поспешно приблизилась к нам.
Парень, держась за окровавленный живот обеими руками, начал поспешно тараторить:
– Дикая… Дикая, прости меня… Прости-и и… И послушай… Дефакто погиб… Не из-за природных условий… Его убили… Я не знаю кто…. Но в его грудь был засажен заточенный кол… Я видел его тело и этот кол… Значит, нас уже двое… Останется ещё один и… Всё закончится… Уходи… Отсюда… – его голос становился всё более хриплым. – Сладкий… Вывод… Они уже рядом… И… Я соврал всем… О своём воспоминании… У меня на самом деле… Никогда не было… Девушки… Моё единственное воспоминание: красивые садовые качели и на них кошка… За всё… За всё что я сделал плохого… Я извиняюсь…
Он резко умолк. На вдохе. Его глаза остекленели. Дыхание остановилось. Правая рука соскользнула с живота, оставив на рубашке кровавый след.
Мои кулаки сжались одновременно с кулаками Дикой. Только наши эмоции наверняка не совпали – я была уверена в этом почти на девяносто процентов.
Менее чем за пять минут мы потушили костёр, смотали материи, отлично послужившие укреплением нашей крыши, и поспешно отправились на север. Никто из нас ни разу не обернулся, чтобы в последний раз посмотреть на Змеееда.
– У меня не было выбора. Он порезал меня. И я не раскаиваюсь.
– Да я уже поняла…
Мы шагали быстро, размашисто раздвигая руками заросли малорослых деревьев, словно стремились убежать с места происшествия и как можно скорее позабыть о случившемся.
– Что именно ты поняла?
– Я слышала, что ты сказала Змеееду. Он недооценил тебя. Как и я до сих пор недооценивала тебя. Ты способна…
– Убить человека? Сюрприз: Змееед не первый в списке.
– Какой по счёту?
– Шестой.
– Хм…
– Хм? И это всё?
– А что ты ещё хочешь?
– Одно дело на расстоянии пускать стрелы в Блуждающих и совсем другое колоть обломками стрел
