и усиленно вились вокруг меня, пока я стоял возле стола с закусками, изображая скуку и незаинтересованность в происходящем.
Как только я вышел, они тут же замолкли, резко, словно им выкрутили регуляторы громкости на минимум, и обе уставились на меня.
Одна моментально покраснела и отвела взгляд, вторая, — как раз та, что уже пыталась обратить на себя мое внимание, — наоборот томно опустила ресницы и из-под них, будто украдкой, осмотрела меня с ног до головы, особенно задержав взгляд на мочалке.
— Вечер добрый, дамы, — поприветствовал я их негромким, чтобы они ненароком не решили, что я на них кричу, голосом. — Произошла оказия, и моя одежда куда-то исчезла. Вы ее не видели случайно? Нет? Ну что ж, тогда, мое почтение.
Девушки даже не успели вставить ни единого слова, а я уже шел прочь от них, все так же помахивая рукой и беззаботно кивая встреченным студентам обоих полов.
Парни вставали как вкопанные, глядя на меня с таким изумлением, что их глаза того и гляди выскочат из орбит и повиснут в воздухе отдельно от тела, а девушки делились на два лагеря.
Одни спешно отводили глаза, краснея так, что, казалось, температура воздуха вокруг них повышалась на пару градусов, а другие — и их было большинство — жадно впивались взглядом в мое тело и не успевшие высохнуть на нем капли воды.
Я больше ни с кем ни о чем не говорил, лишь приветственно кивал каждому встречному и шел себе дальше, оставляя их шептаться у меня за спиной. И так продолжалось, пока я не добрался до дверей своей комнаты.
И здесь выяснилось, что ничего еще не кончилось.
Потому что прямо возле дверей стояли сразу трое. Первой была Ванесса, успевшая переодеться после бала в обтягивающее, но более закрытое, почти спортивное, серое платье. По ее взгляду было четко видно, что она не понимает, что она тут вообще делает. Вторым был один из моих однокурсников, имя которого я не потрудился запомнить, а третьим — рыжий мудила Ганс Лютес. И в руках у последнего была моя одежда. Мне ли ее не узнать, если я же ее и складывал в эту аккуратную кучку?
Лютес нагло ухмылялся, держа одежду на вытянутых руках, как лакей, прислуживающий господину, но его ухмылка быстро сошла на нет, когда он увидел, что я приближаюсь к нему неспешным прогулочным шагом, а никак не униженным бегом вдоль стены, чего он ожидал.
Зато вот взгляд Ванессы из недоуменного быстро превратился в хищно-оценивающий. Пухлые коралловые губки баронессы растянулись в игривой улыбке, глаза сощурились, и она несколько раз придирчиво окинула меня взглядом с головы до ног, словно просканировала.
Я нарочно чуть замедлил шаг, давая ей побольше времени на это, но через несколько секунд все же дошел до Лютеса, лицо которого к тому моменту приобрело выражение максимального удивления, и небрежно-радостным голосом, произнес:
— О, а вот и моя одежда! Ну надо же, как хорошо, что ты ее нашел, Ганс! Как же мне повезло!
Вместо того, чтобы протянуть руку и забрать у него свою одежду свободной рукой, я подошел поближе, практически коснувшись носа Лютеса своим носом. И, глядя ему прямо в глаза, тихо, практически одними губами произнес:
— Если что-то подобное повторится, я вместо одежды надену тебя. Буквально — выпотрошу, выскоблю и надену сверху. Как плащ.
А потом я забрал у него свою одежду и отошел на шаг, оставляя его на растерзание Ванессе, которой явно тоже было что сказать.
И Ванесса не разочаровала.
Она повернула голову в сторону Лютеса, при этом ее взгляд оставался приклеенным ко мне. Лишь через несколько секунд она нашла в себе силы оторвать его и взглянуть на Лютеса:
— То есть ты меня позвал посмотреть на то, как ты воруешь чужую одежду? Ты серьезно?
— Нет, я… — залепетал Лютес растерянным голосом. — Я не…
— Какой же ты убогий, — покачала головой Ванесса. — Как тебе вообще это пришло в голову?
И Ванесса усмехнулась, до того едко, что даже мне на мгновение не по себе стало.
А Лютес, на роже которого буквально минуту назад светилась самодовольная ухмылка, растерялся окончательно, и в попытке не показать это сделал то единственное, что мог подсказать ему его инфантильный мозг — он разозлился.
— Дура! — заявил он. — Я ради тебя! А ты!..
Так и не сказав ничего конкретного, но, видимо, выразив все, что было на душе, он задохнулся, махнул рукой второму моего однокурснику, который тут был то ли на правах телохранителя, то ли вообще — подпевалы, и они заспешили прочь по коридору.
Отойдя на несколько шагов, Лютес на ходу обернулся и прокричал, потрясая кулачком:
— Ты еще пожалеешь! Вы оба еще пожалеете!
И что-то еще, уже совсем неразборчивое из-за расстояния, которое продолжало увеличиваться.
Я посмотрел на Ванессу, она почувствовала мой взгляд и посмотрела на меня тоже, мгновенно убрав с лица брезгливость, с которой она провожала Лютеса и сменив ее на игривую улыбочку. Я подмигнул баронессе, позволил ей еще секунду полюбоваться мной, чем она не преминула воспользоваться и направился к себе в комнату.
К счастью, Нокса там не было — то ли он решил стать последним, кто выйдет с бала, то ли еще почему-то, это не так важно. Главное, что его не было, а значит я мог не бояться того, что, едва перешагнув порог, окажусь погребен под тонной вопросов, связанных с моей одеждой, или, вернее, ее отсутствием. Или, вернее, ее присутствием не там, где она должна быть. Клянусь, примерно так бы и звучали его вопросы.
Я надел только трусы и брюки, бросив все остальное в шкаф одной кучей, после чего лег на кровать, подложив под голову руку — ждать.
Но ждать пришлось недолго.
Буквально через несколько секунд после того, как моя задница коснулась покрывала, я услышал осторожный стук в дверь.
— Открыто!
Дверь приоткрылась и в щель скользнула гибкая девичья фигурка.
Ванесса прикрыла за собой дверь и подошла ко мне. Даже не спросила, можно ли войти, что еще ждать от избалованной баронессы. Хотя надо отдать ей должное — она хотя бы удосужилась постучать, прежде чем войти.
Добрый знак.
Я специально не стал включать свет, когда вошел, так что единственным источником освещения в комнате оставалось окно, в которое просачивались жидкие багровые лучики уже почти закатившегося за горизонт солнца.
Ванесса встала рядом с кроватью, так, что солнечные лучи осветили ее силуэт, и скрестила руки на груди, явно не зная, куда их деть.
Я придвинул ноги поближе к стене, освобождая небольшую площадь на кровати и недвусмысленно похлопал рукой. Ванесса бросила короткий взгляд на стул, стоящий возле рабочего стола с моей стороны комнаты, потом — на кровать, помялась еще немного, и в конечном итоге села ко мне.
— Дурной день, — тихо начала она. — Вы что устроили? Что за стриптиз?
— Не понимаю, о чем ты, — ухмыльнулся я. — Я, наверное, в приступе забывчивости разделся в коридоре, прежде чем идти в душ. Ну, знаешь, как оно бывает — задумался на мгновение, и вот ты уже не у холодильника, к которому собирался пойти, а где-то на другом конце города, в ночном клубе, танцуешь на барной стойке, растаптывая ногами чужие бокалы с напитками. Нет, ни разу такого не было?
Ванесса на мгновение вспыхнула и бросила на меня уничтожающий взгляд. Еще бы — я же взял эту гипотетическую ситуацию из ее собственной истории, а вернее из одной из газетных статей, что десятками читал во время нахождения в больнице.
— Ну не было так не было — Я слегка пожал плечами. — У меня тоже не было до этого момента. А тут вдруг раз — и было. Ну а Лютес нашел мою одежду и, как настоящий и правильный представитель общества, отнес ее туда, где она должна быть — в мою комнату. Наверное, он бы ее мне отдал, но он же не знал, где я, так что он поступил совершенно правильно и логично.
— Чего ты меня лечишь? — поморщилась Ванесса. — Де… Директору будешь эти сказки рассказывать, когда тебя к нему вызовут, а со мной это не прокатит!
— Да? А я думал, ты зашла как раз за тем, чтобы я тебе сказку на ночь рассказал. — Я улыбнулся. — Решил, что ты не можешь без нее уснуть.
— Нет, я… — Ванесса подняла глаза. — Я зашла…
Она замолчала и слегка покраснела, что логично — она ведь и сама не знала, зачем постучалась в мои двери. Просто она чувствовала, что в коридоре ситуация осталась недосказанной, лишенной, так сказать, логической концовки, какой-то «точки», которая позволила бы отложить ее в закрома памяти. И она пришла, чтобы ее поставить, эту точку.
— Я зашла выяснить, почему ты спокойно отпустил Лютеса, — наконец нашлась Ванесса. — Я же уже видела,
