от жажды быстрее, чем от радиации, даже если будут менять фильтр на противогазе.
— Так, мы бы сегодня и обменяли. Как раз тут бункер неподалёку есть.
Я усмехнулся, ведь как раз из него и приехал. А вон как подфартило.
— А со мной обменяться не хочешь? — спросил я.
— А тебе они зачем? — удивился Шмель. — Сам обменять хочешь в бункере?
— Хах, нет. Я не перекупщик. Но хочу воспользоваться этой возможностью для одного своего проекта. Нужны учёные. Этих не отдашь, так я другую колонну подловлю, невелика беда. Они ж вечно перемещаются.
Я попытался сделать так, чтобы Шмель не понял, какую истинную ценность представляют для меня учёные, а особенно — Степанов.
— Что-то серьёзное мутишь? — с прищуром спросил Шмель.
— Пока на стадии задумки, — уклончиво ответил я. — Так что хочешь за учёных?
— А что можешь предложить?
Эх, вот я всегда ненавидел торговаться. Ну не моё это. Но приходится. В этом мире все экономические отношения построены на торге. Остатки экономики, мать её.
— Оружие, патроны, электрогенераторы, лекарства. Ты сам лучше скажи, что вашей Царице не хватает. У меня вон есть один парень, который отлично умеет удовлетворять женщин. Замучились от него толпу баб отгонять. Амуром звать. Может, его возьмёте взамен?
— Не, такого добра не надо. У Царицы нашей и без него фаворит есть, — иронично ответил Шмель. — А вот лекарств не хватает. Слушай, а может, у тебя и наркота есть?
— Ну, — я сделал задумчивый вид, — килограмм герача найду.
— Полтора, — начал торговаться Шмель.
— Не, больше килоса эти людишки не стоят. Всё равно долго не проживут.
— Кило двести!
— Ладно, кило сто, моё последнее предложение. Согласен?
— По рукам!
Мы пожали друг другу руки.
— Поехали тогда в Князево, обменяемся. А то с собой не ношу, у меня, видите ли, багажника нет, — я кивнул в сторону Червя.
— Ага, долго ехать-то?
— Чуть больше суток. Только дайте я сначала на учёных погляжу. А то вдруг у них там защитные костюмы попорчены, и люди до города не доживут.
— Базара ноль, пошли!
Радостный Шмель повёл меня к грузовику. Там в кузове среди множества коробок лежали связанные люди в полной химзащите. Я забрался в фургон с фонариком, а Шмель остался дожидаться внизу.
У одного из учёных был повреждён костюм. Присмотрелся. Молодые глаза. Фух. Наклонился к парню и тихо сказал:
— Молчи и слушай. Я окружу тебя полем, чтоб ты не сдох. И через сутки вас доставят в безопасное место. Потерпите. Всё ясно?
Парень кивнул, и в его глазах отразилось облегчение.
— Степанов среди вас есть? — продолжил я.
Снова кивок. Только на этот раз он указал в конец фургона.
Пока шёл, успел накрыть каждого из пятёрки учёных защитным куполом. Так они точно доживут. Я наклонился к мужчине, который лежал у стенки и тихо спросил:
— Отвечай молча. Ты Степанов?
Он кивнул. Из противогаза виднелись старые измученные жизнью глаза.
— Через сутки приедем в безопасное место, — сказал я. — Там тебя встретит твоя дочь. Молчи. Это правда.
В глазах отразилось непонимание, смешанное с бликом надежды.
Мне нельзя было задерживаться, чтобы не вызвать подозрений, поэтому я встал и вышел из фургона.
— Всё в порядке, — уведомил я Шмеля.
— Ну супер. Тогда поехали. Ты с нами или на своём…?
— Это Червь. Да, я на нём поеду. Но сильно вперёд вырываться не буду. Ещё через пару часов встретим колонну моих людей. Они к нам присоединятся.
— Замётано!
Признаюсь, но скоростной марафон на Черве дался мне куда проще, чем трёхчасовая спокойная поездка. Пришлось нагонять радиацию к натруженным рукам и отёкшим ступням, чтобы не болели.
Сложно представить мою радость, когда вдалеке показалась колонна знакомых УАЗов. Я сразу вырвался вперёд, и наши остановились.
Там уже я смог объяснить ситуацию ребятам из ведущей машины, и заодно остальным передать по рации. Правда, пришлось переодеваться, стоя на земле, поскольку в таком виде Синий отказался пускать меня в машину. Сказал, что я ему весь салон изгажу.
Это непередаваемое ощущение, когда я наконец-то опустился в мягкое кресло. Хорошее познаётся в сравнении. Всё же Червь самый вездеходный транспорт, но при этом самый неудобный для водителя.
Большую часть пути до Князево я проспал. На этот раз эпицентр мы объезжали стороной по своим же накатанным следам. Проснулся лишь, когда Синий попросил подменить его.
Так что где-то к полудню следующего дня мы вернулись в Князево. Я, как хороший глава города, предложил встреченным мутантам остаться у нас для отдыха. Но только после обмена.
Так и сделали. Пятёрка учёных перешла в руководство Петра Степановича, и в сопровождении Бури они направились к куполу бункерских.
Степанов сразу узнал дочь, и глаза его, спрятанные за стёклами противогаза, стали влажными. Руки задрожали. Но мужик был умный и понимал, в какой ситуации находится, поэтому держал себя в руках. Хотя я бы на его месте уже бросился обнимать родного человека.
Мутанты из Царицыно всё дивились наличию электричества, пили водку, парились в бане и с рассветом уехали. Я из вежливости предлагал им остаться на пару дней. Но на моё счастье, они отказались, мотивируя это тем, что уже и так сильно задержались в рейде, и их скоро искать начнут.
Я проводил новых знакомых, с которыми, возможно, ещё придётся поторговать, ибо всякое бывает. И только потом велел передать приказ Петру Степановичу, чтобы привёл Степанова в дом Тёти Клавы.
Я не удивился, когда Степанова привела Буря, да ещё и попросила его индивидуальным полем окружить, чтобы её отец не сидел в противогазе. Пётр Степанович зашёл уже следом.
Степанов снял противогаз и аккуратно повесил его на спинку стула.
— Как устроились? — тут же спросил я.
— Хорошо. Вы же Мор? Я хочу выразить вам благодарность за наше спасение. Не знаю, что бы мы без вас делали, — искренне проговорил Степанов. — И за дочь спасибо. Она мне много вчера о вас рассказала.
Я подумал, что без меня они были бы уже в родном тёплом бункере и бед не знали. Но ответил совершенно иначе:
— Да, я Мор. Надеюсь, она рассказывала только хорошее?
Хотя и так знал ответ. Буря не стала бы разбалтывать лишнего. Ведь пока что мы ей куда ближе, чем родной отец.
— Ну, знаете, — начал Степанов. — Понятие хорошо и плохо уж очень относительны. Слишком это зависит от точки зрения конкретного человека.
Вот я не сомневался, что учёный начнёт умничать при первой же возможности.
— Догадываетесь, зачем я вас искал? — спросил я, переводя тему.
— Конечно, учитывая в каком городе мы находимся.
— Тётя Клава, завтрак безумно вкусный. Вы не могли бы нас оставить? Дело очень личное, — попросил я
