опытом, с довольно вульгарным, но и нежным (как у всех актеров) нравом никак не могла произнести эти сакральные слова. Когда она начинала произносить «делать со мной, что захочешь» ее прорывало на смех. Заклинило. И все понимали почему. Ассоциации проглядывались невооруженным глазом.
Сначала смеялись осветители, потом ассистенты, потом режиссер и наконец — вся группа. Съемочный день насмарку. Мне пришлось сыграть роль злого продюсера. Я напомнил, что день простоя отобразиться на кошельках съемочной группы. После этого съемки вроде настроились. Фразу изменили, сценарист покраснел, когда ему высказали, что написано коряво… Иногда творческим работникам нужен пинок.
На руф-банкете по поводу «Последнего дыхания» гости наряжались в костюмы убийц и маньяков. Название у фильма не было героическим, напротив имелось ввиду последнее дыхание жертвы, которую убивает маньяк. Этим фильмом мы явно разбавили всю нашу серьезность. Нет, это не была комедия, это был жесткий шок-слешер. Там в одном эпизоде герою становилось плохо, появлялись рвотные спазмы, пока изнутри он не вырыгивал бензопилу… ну вот как-то так, да. Там еще много всяких странных сцен было… Праздновали на крыше. Ох, покричали!
Совсем недавно я побывал на съемках молодежного блокбастера, премьера которого планировалась на лето. Мне запомнилась знаете ли сцена в офисе с полураздетыми девушками и юношами — такие яркие сцены быстро запоминаются. Они танцевали…
Про «Смерть Дарвина» особенно распространяться не имеет смысла. Понятно о чем она — о Дарвине и вопросе произошли ли мы от обезьяны. Название дало нам возможность заглянуть в историю эволюции до и после смерти ученого. А после смерти очень много интересного было — например зашкаливающее количество научных подлогов. Фильм был не сложен в съемке. Все в павильоне. Английскую природу создавал Эйт. Сложно было только настроить драматические перипетии нужного уровня. Поэтому я пригласил самых драматических актеров, в основном из театров. Мы с Юркой их старательно уговаривали. А они смогли, когда им режиссер растолковал что хочет, когда они поспорили и чуть не подрались во время чтения сценария — у них все получилось. Я оказывал давление все тем же методом — денежным. Все съемочные группы всех фильмов всегда нуждаются в дофинансировании. Денег всегда мало. Приходилось всяко. Если мне не нравилось, я отказывался вообще давать деньги. Так и вымогал нужное мне. Еще больше объяснял. Я говорил не переставая круглосуточно (во сне тоже). С инвесторами, с актерами, с властью, с Викой… Фильм вызвал скандал. Отзывы преимущественно были критические. «Ионов разрушает историю», «Фильмы не отражает реальности» «Лживый фильм», «Нам теперь что — менять всю школьную программу?..» Короче, явно напрашивались на вторую серию.
У всех фильмов сразу появилась своя аудитория. Возможно, не многочисленная, но очень преданная.
Самым дорогим должен был быть фильм «Галактический спецназ». Он должен был сделать фишкой нашего начального периода. Должен был всех поразить головокружительными сюжетом и спецэффектами. Однако «Галактический спецназ» оказался не готов. Полностью. Мне не хотелось туда лезть, но весной от этого не отвертеться.
Казалось бы, простой фильм, понятно как снимать. Эйт уже даже смастерил анимацию вместо фильма, бери просто и копируй. А Антон и Павел не могли предоставить ничего кроме трех сцен вот уже… те же самые полгода.
Эйт говорил, что эти товарищи коррумпированы. И нам с ними предстоит морока.
Меня не звали ни на какие киномероприятия. Меня и Юру не признавали. Только в частном порядке могли обратиться. Публично осмелился позвать только один. Очень смелый человек. Михалков. Как бы его не ругали, а он не боялся последствий. Наверное из-за накопленного авторитета. И вот когда я пришел получать награду на фестивале (как лучшему новичку в кинобизнесе), я тогда понял, что бич отечественной кинопромышленность — гардеробы, в которых заканчиваются места. На улице еще было люто холодно, хоть формально началась весна, а на серьезном киномероприятии «Моксковского Международного Фестиваля» отсутствовали крючочки для одежды гостей! Вот этот факт открыл мне глаза на настоящее положение дел в русской кинопромышленности. Хе-хе.
Но этого было мало. Там на меня и напал маньяк. А нефиг делать фильмы про маньяков. Не знаю, что у него было в голове, его перехватила охрана. Нет, это не губер и не Беккер. Это просто полная неожиданность.
Еще интересный момент. Был у меня спор с художником декоратором. С ними вообще нельзя разговаривать, ибо по их словам ни копейки они не получают от меня на их работу, а декорации делают из говна и палок. Ну вот, мы спорили, как лучше передать эпоху 17го века и пиратов. Он стоял на своем. Тогда чтобы убедить его сделать по-моему я пообещал ему, что покажу его портфолио в фильме. Он писал картины.
— Минуту экранного времени, — потребовал он.
— Ты что с ума сошел, ты считаешь, что мой фильм для тебя реклама?
— Пять секунд.
Сошлись на 15. На протяжении 15 секунд камера двигается по улице к актеру, который за углом, в это время показывая изыски художника как будто группа уличных художников пишут его картины.
Вот так и заполняется экранное время. А зрители думают, что везде глубокий смысл. Но момент народу, кстати, понравился.
Наезд на меня через моих «родителей» был только началом. Кстати говоря, настоящие мои родители так и не появились в публичной плоскости. Не знаю, или им было на меня наплевать. Или им не дали. Осуждать не буду. Не знаю.
Следующим этапом по борьбе с нами было привлечение к суду Дмитрия Престижа. Вот так. Привлекли виртуального персонажа. В каком-то его высказывании нашли клевету на власть. Высосанное из пальца обвинение. При всей остроте, он ВСЕГДА воздерживался от оскорблений. Это ему было не сложно, поскольку машина выполнение этого пункта обеспечивает на все 100.
— Что делать? — спрашивал меня Эйт. — Выключить его из эфира?
— Не хочу, — сказал я.
— Они ждут, что он явится на заседание суда.
И он пришел, в назначенный день в помещении суда был включен телевизор и настроен сетевой канал.
Дмитрий заявил:
— Я слышал, что привлечен к ответственности, но я должен заявить, что у суда нет права заниматься этим разбирательством по причине того, что я — виртуальный персонаж. У вас нет такого закона, по которому вы можете наказать меня. Интересно, кстати, как вы будете меня наказывать? Заключением в тюрьме? Штрафом? У меня нет ни денег ни ограничений. Слово «губернатор» я всего в своих передачах произнес 967 раз. Ни в одном из предложений нет оскорбления, предоставить распечатку?..
— Что значит «виртуальный»?
