– Все в порядке. Я же был уверен, что убил тебя.
– Подмена реальности, – спокойно отозвался с кресла профессор. – У людей с богатым воображением такое бывает.
– И это все, что ты можешь сказать? – взъярился Стив. – Он же чуть не убил себя!
– Так ведь не убил. Ты же рядом стоял. Не думаю, что он успел бы это сделать.
– Что происходит? – Я попытался подняться, но Стив прижал меня к полу.
– Полежи пока, лучше. А что происходит…
– Нет, я все помню. Ты… вы просили нанести удар. Я попытался представить, что будет… а потом… а потом я был уверен, что удар нанес и вы лежите передо мной с проломленной головой…
– Да уж. Представить такое… Извини меня, Альвандер. Но я даже представить не мог, что ты так отреагируешь. Я ведь думал, что ты просто откажешься бить.
– А если бы я ударил?
– В сабле встроен датчик расстояний. Как только лезвие приблизилось бы к живой материи на опасное расстояние, то включилась бы защита. Никакого вреда ты мне не нанес бы.
Стив вдруг поднял меня и осторожно положил на диван.
– Еще раз извини, мальчик. Но я действительно не думал, что ты так остро отреагируешь на это.
– Я сам не ожидал, – устало отозвался я. – Вы это имели в виду, когда говорили про специфичность такого инструмента – как оружие?
– Да. Мало иметь оружие. Мало уметь им владеть. Основное – это готовность пустить его в ход. Вот это самое тяжелое. Именно поэтому негодяи, как правило, имели преимущество перед достойными людьми. Они всегда готовы пустить оружие в ход, в то время как люди достойные все же сначала пытались испробовать другие средства. В нашем обществе убийств не было уже около трех тысяч лет. А вот в галактике, где активно идет соперничество, войны распространены.
Я закрыл глаза. Мне было плохо. Нет, не из–за произошедшего со мной. От понимания. Моя мечта оказалась разбита. Разбита вдребезги. Все то время и силы, что я тратил на преодоление Барьера, оказались потрачены впустую. Это горько. Я заплакал.
– Альвандер? – Стив встревожено коснулся меня. – Все уже прошло. Не расстраивайся так!
– Дело не в этом, – отозвался я безжизненным голосом. – Ведь получается, что Барьер не только препятствует нам вырваться в Галактику… Получается, еще, что он охраняет нас от Галактики?
Я не видел, что делал Стив, а открывать глаза неохота. Но мне казалось, что он смотрит на меня.
– Получается так, – наконец ответил он.
– Значит, нам нельзя выходить за барьер?
– Гм… этот момент мы можем обсудить. – Я резко распахнул глаза и уставился на Стива. – Какой бы не была благоустроенной тюрьма, но она останется тюрьмой.
– Но ведь тогда Земля будет беззащитной?
– Почему это? – удивился Стив.
– Но ведь вы сами говорили про готовность…
– Вот об этом мы и хотели с тобой поговорить. Хотя… – Стив метнул на профессора сердитый взгляд, – похоже, что кое–кто совершил ошибку. Но теперь уже поздно, что–либо менять. Давай я расскажу одну историю, а ты уж сам смотри и делай выводы.
Я сел на диване и посмотрел на Стива. Сегодня меня уже ничего больше удивить не могло.
Домой я вернулся поздно. Отец, сначала хотевший что–то мне сказать по этому поводу, только глянул на меня и передумал. Молча кивнул и вернулся к прерванным делам. А вот сестренка оказалась более настойчивой. Но, в конце концов, и она что–то уловила в моем изменившемся эмофоне и отстала. Не раздеваясь, я плюхнулся на кровать и так пролежал до поздней ночи. Не знаю сколько было времени когда я встал и прошел в комнату Василия, сел перед ним в кресло и стал внимательно его разглядывать. Василий закрылся, но я все равно улавливал сквозь щит его заинтересованность и растерянность.
– Ты знал? – не прибегая к мыслеобщению, спросил я.
Словами Васька ответить мне не мог, у него просто не было для этого ничего. Поэтому отвечать он вынужден был мысленно.
– О чем?
– Я про Стива Доналсона и всем прочем. Ты ведь не мог не знать. Ты же общаешься со всеми биокомпами.
– Точно так же, как ты общаешься со всеми людьми. Можно ли слушать всех сразу и услышать то, что тебе интересно?
– Не увиливай.
Разговор был довольно странный. Я говорил словами, а Васька отвечал мысленно.
– Я все равно не понимаю, что ты хочешь мне сказать.
– Почему ты ничего не говорил мне.
Васька молчал. Я терпеливо ждал.
– А почему ты не все говоришь мне? Например, почему я о твоей работе узнал только сегодня?
– Ну… я… гм… это же совсем другое! Это личное… и потом, это не доделано еще. Работа еще не закончена.
– А эта работа не будет закончена никогда. Зачем о ней знать всем? Пусть знают только те, кто ей занимается. Ты считаешь правильным об этом рассказать всем?
– Я…
– Это была просьба тех людей. И просьба Координатора.
Эта новость для меня оказалась неожиданной.
– Даже так…
– А ты как думал? Ты все еще жалуешься, что я молчал? А зачем тебе эти сведения нужны были? Если же у тебя возник интерес, ты их легко бы нашел. Как, собственно, и произошло.
– Не интересуешься – значит знать не надо?
– Тебе же наверняка объяснили этот момент.
– Объяснили, – буркнул я.
– И все же у тебя какие–то сомнения?
– Никаких. Просто я думаю, как поступить мне.
– В каком смысле?
– В смысле присоединиться или нет.
Васька помолчал.
– Тут решать тебе. Только я не думаю, что тебе будет интересно.
– Дело не в интересе. Если я добьюсь успеха… Знаешь, Вась, что самое паршивое? Что выбора–то у меня и нет. В случае если мне удастся преодолеть Барьер, то именно эти люди в первое время будут нужны Солнечной больше всего. Если верить всем моделям. Но имею ли я право приговаривать людей к такому, если сам этого не познал? Я должен знать, что ожидает людей в случае моего успеха. Не в теории.
– Это, конечно, похвально.
– И это все, что ты можешь сказать?
– А что ты хотел услышать? Совет? Ты в нем не нуждаешься. Если ты задумываешься над такими проблемами, значит уже достаточно взрослый чтобы и решать их. И еще, если бы не сегодняшний разговор, я бы попытался отговорить тебя от твоей работы.
– Что?!!!
– Да. По тем же причинам, о которых говорил сейчас ты. Я бы просил отложить ее до тех пор, пока ты не осознал бы последствий работы полностью. К счастью, ты все понял сам.
Я совершенно по–новому взглянул на биокомп.
– Думаешь получилось бы?
– Не знаю. Но я старался бы. Сильно старался бы.
– Но…
– Пойми, то, что ты затеял, будет иметь последствия для всех людей, если добьешься успеха. Не осознавая этого, ты делал свою работу опасной для всех. И только оценивая опасность и зная о ней, ты мог бы продолжать эксперименты… или не продолжать. Как бы ты поступил на моем месте?
