Александр Шакилов - Мы - сталкеры. Загадки Зоны (сборник)

Ещё залп – спасибо нашим метким хозяевам! – и ещё один клыкастый монстр в агонии засучил когтистыми лапами.

Сбавив ход, грузовик принялся огибать самое настоящее бионоидное чудовище – помесь птицы и самолёта. Нам повезло, что оно давно погибло: поржавело там, где туловище-корпус его состояло из металла, и прогнило – где из плоти. Обнажились белёсые кости, опутанные проводами. По конструкции или же строению тела – верхнеплан с тонким стреловидным крылом частично, кстати, оперённым – монстр отдалённо напоминал B-52[15]. В центральной части фюзеляжа в таком случае должен располагаться бомбоотсек. Интересно, эта «птичка» могла нести кассетные «яйца» прямо в воздухе? Кабину экипажа этому аналогу межконтинентального ракетоносца заменяла голова с единственным каплевидным глазом – там, где у обычного самолёта фонарь выступает над обводами фюзеляжа. Шасси отсутствовали, при жизни бионоид разгонялся с помощью мощных лап с внушительными когтями.

Я представил себе монстра, способно убить эту «птичку» – и содрогнулся. Куда приятней думать, что она умерла от старости. Или же у неё закончился срок эксплуатации.

Сев прямо на пол и оперевшись спиной о стенку, я вновь заснул. Когда ещё доведётся нормально отдохнуть?..

Проснулся я от того, что «краб», сдерживающий мои запястья прижатыми друг к другу, вдруг чуть дёрнулся, его хитиновое тельце мелко, но ощутимо завибрировало.

Стараясь не выказать тревоги, я показал «краба» сыну:

– Патрик, с этой штуковиной что-то происходит.

Все бионоиды, которых я видел в этом секторе, предназначались для нанесения урона потенциальному противнику, поэтому логично было предположить, что с «крабом» вот-вот случится что-то нехорошее для нас. К примеру, он взорвётся, откроив мне кисти. В таком случае стоило выставить руки вместе с бионоидом за пределы будки, чтобы Патрика не зацепило осколками хитина и моих костей. Благо зазоры между прутьями решётки позволяли это сделать.

– Сынок, отойди подальше, в угол. – Я мысленно выругал себя за то, что обратил внимание мальчишки на свою проблему. А то ещё кинется на помощь. Едва не потеряв равновесие на очередном ухабе, я шагнул к решётке.

И не успел.

Хитин «краба» пошёл трещинами, из которых выступило нежно розовое мясо сплошь в прожилках проводов. Ещё я заметил стеклянную капсулу, в котором активно пузырилась голубоватая жидкость, и это кипение мне сразу не понравилось.

Щёлк! – капсула лопнула, жидкость потекла по «крабу», испаряясь дымкой и заставляя мясо поменять цвет на белый.

Мне оставался всего шаг до решётки, когда грузовик резко остановился – и меня отбросило назад чуть ли не к Патрику. Я услышал, как со скрежетом открылись дверцы кабины.

– Батя, ты чего?! – Вопреки запрету, сын поднялся и, звеня цепью, шагнул ко мне. – С тобой всё в порядке?

– Сиди в углу, я сказал! – Я нечасто приказываю ему, но иногда надо повысить на ребёнка голос, чтобы защитить от беды.

Я повторил свой путь сначала, и мои запястья уже были у самой решётки…

«Краб» взорвался.

Защиту забрызгало его белёсо-розовыми ошмётками и обесцвеченными голубоватой жидкостью кусками хитина. Это было сравнимо с тем, что бывает, если куриное яйцо сунуть на пару минут в микроволновку.

К счастью, никто, кроме бионоида, не пострадал.

Зато нашу будку посетили гости. И попали они сюда вместе со мной. Мелкие «крабики» – я насчитал пять штук – ползали по железному полу и, находя очередной кусок плоти родителя, начинали жадно его пожирать. Японка одарила меня наручниками на сносях. Как это по-женски.

Дверь будки распахнулась. Птичка направил на нас оружие и зачирикал, очевидно желая, чтобы мы вели себя прилично, скромно и не хамили. Заметив «крабиков», Осёл пришёл в возбуждение и, забыв о предосторожности, залез в будку. В двух шагах от меня он встал на колени и, ползая, принялся собирать только-только родившихся бионоидов. Я почувствовал, как по спине у меня что-то пробежало и замерло на плече. Это был «крабик». Шестой, изначально мной не замеченный. Повинуясь импульсу, – ну вот не хотелось мне, чтобы малыш, акушеркой которого я стал, попал в лапы к Ослу! – я незаметно снял его с себя и сунул в карман скафа. В соседнем заворочался «ёж», о котором я совсем забыл. Значит, жив ещё. Я погладил его через ткань – и стало тепло как-то на душе, приятно, будто взял в руки мурчащего котёнка. Левее в другом кармане лежал магазин с патронами – и понятно, что не оружие, что толку никакого, а всё-таки не выбрасываю. Набрал всякого добра в исходнике, теперь таскаю из сектора в сектор…

Словив всех «крабиков» – кроме того, что царапался у меня в кармане – Осёл отстегнул нас от цепи и выбрался из кабины. Птичка прочирикал длинную речь, после которой Патрик первым выпрыгнул из будки, а уж потом и я.

Грузовик оказался чуть ли не в самом центре зоны сплошных разрушений. На километры вокруг не было ни единого целого дома. Небо над руинами закручивалось спиралью свинцовых облаков, в которых сверкали молнии и громыхало. В сотне метрах от нас довольно приличную площадь огораживал высокий забор, сделанный из подручных материалов, – из ржавых тачек, которых полно в городе. Сюда их свезли-стащили, установив друг на дружку и прихватив сваркой, болтами и просто проволокой. Получилась крепкая высокая конструкция, перебраться через которую было не так-то просто. Через каждые метров двадцать над забором топорщились вышки, на которых загорали в ожидании врага вооруженные аборигены. Я бы с удовольствием рассмотрел этих существ повнимательнее, но потом. Сейчас же меня заинтересовал ряд высоких жестяных бараков за забором – много, десятка три. У всех бараков были полукруглые рифлёные крыши, они же стены. Бескаркасное арочное сооружение – так называются подобные образцы архитектуры у вояк нашего с Патриком мира. По сути они – большие консервные банки для хранения материальных ценностей, техники, боеприпасов, ГСМ и укладки штабелями военнослужащих на удобные панцирные кровати или же комфортабельные нары.

– Куда это мы попали, а, сынок?

Патрик пожал широкими плечами.

Снаружи забора, неподалёку от грузовика-вездехода, возвышалось нечто двенадцатиколёсное размером с пятиэтажку. На самом верху «пятиэтажки», куда вели две лестницы наподобие тех, что для эвакуации при пожаре, ржавели топливные цистерны. Заметил я и выносную платформу с походной кухней, пластиковыми столами и табуретами. Над всем эти хозяйством торчал длиннющий шпиль антенны. Или громоотвод. Носовую часть – там, небось, располагалась кабина размерами под стать сему транспортному средству – уничтожил взрыв, так что некогда самоходная штуковина теперь могла передвигаться разве только на буксире.