Я их заставил задуматься. Но у них и у меня заметно поднялось настроение и всю оставшуюся дорогу мы преодолели уже в достаточно оптимистическом настроении.
Наше прибытие в имение генерала Осташева прошло вполне буднично: приехали, разместились, после быстрого перекуса расползлись отсыпаться. По молчаливой договоренности, тема будущих действий, пока не поднимались. Так как Кривошеев был еще слаб после ранения, к нему вечером вызвали местного доктора, у которого была вполне неплохая репутация. Но мне не спалось и через некоторое время не сговариваясь мы пересеклись с генералом в той знаменательной беседке на берегу пруда, где ему впервые было поведано о трагических событиях будущего. Он улыбнулся, как-то весело и задорно и проговорил:
- Ну что не спится, Александр Владимирович?
- Как-то сон не идет, Павел Никанорович. Только теперь для всех я Александр Павлович. Если вас не затруднит, то и в личном обиходе желательно употреблять это имя, иначе может получиться, что при чужих людях оговоритесь.
- Вполне разумно.
Мы помолчали для приличия: каждому было что сказать, и Осташев первым подал голос.
- Вы меня снова поразили, Александр Павлович…
Мое новое отчество он выговорил с некоторым трудом.
- Чем это?
- Намедни, мне отписался старый товарищ, как раз сосед графа Суркова, надеюсь, помните такого?
- Ну как же… И что пишет?
Этот разговор немного начал забавлять меня.
- Очень хвалит вас и ругает меня, что такого боевого сына определил в Корпус жандармов, а не в армию.
- А вы что думаете?
- Вы все правильно сделали. До нас дошли только отголоски той истории, может расскажете, что произошло в действительности и кто эти люди, которых вы привезли.
Я не стал выпендриваться, и достаточно подробно рассказал, как оно все было в реальности. Когда повествование дошло до масонов и их роли в этих событиях, генерал посуровел и заерзал в кресле.
- Значит, будут все равно искать?
- Однозначно. У них, то ли пророчество, то ли тайное знание, что на просторах дикой России найдут силу из грядущего, ну или что-то похожее, которое поможет установить в мире удобный только им порядок. В общем, на выходе та же помойка что и у нас в начале двадцать первого века, только на сто пятьдесят лет раньше.
- Вы их отпустили?
- Нет. Они все умерли…
Он угрюмо посмотрел на меня, как на палача.
- А что оставалось делать, у вас тут такое правосудие, что им бы братья масоны устроили бы побег и у нас бы начались действительно огромные проблемы?
- Вас могут обвинить и арестовать.
- Не думаю, что медики смогут так однозначно диагностировать воздушную эмболию…
Слова умные, и генерал сделал вид, что все понял. А у самого перед глазами встала картина того вечера, когда урядник и двое его людей держат англичанина, а я ему с помощью одноразового шприца накачиваю воздух в вену.
Генерал на некоторое время задумался, прокручиваю ситуацию в уме, резко встал, несколько раз прошелся по беседке, остановился, пронзительно глядя на пруд, и через силу проговорил.
- Возможно, вы правы, Александр Павлович.
О как, уже не ошибся и говорит имя-отчество без внутреннего напряжения.
- Наши противники ведут себя бесчестно, и их стараниями погибло и погибнет много русских людей, поэтому правила честной войны на них не распространяются.
- Я рад, что вы начали мыслить другими категориями. В наше время говорили: если джентльмен не может выиграть, джентльмен меняет правила игры. Это к тому, что силы, которым нам придется противостоять, не гнушаются ничем: ни отравлением, ни гнусными убийствами, ни шельмованием видных и талантливых сынов своего Отечества…
Он глубоко вздохнул.
- Хорошо. Вы сказали, что молодой человек и девушка такие же путешественники во времени как и вы…
- Не совсем так. Они сюда попали из 1941-го года из-под Белостока.
- Постойте, вы говорили, что в то время была страшная война с прусаками?
- Да. Часть армия коммунистической России была практически уничтожена, сотни тысяч погибших и миллионы попавших в плен. Страшное время. Но ведь собрались, переломили хребет захватчикам, победили.
- И как вы их предлагаете использовать в наших планах.
- Молодой человек, старший лейтенант артиллерии, ваш коллега. Думаю, он сможет больше рассказать про устройство полевых орудий середины следующего века. Тем более он практик, заканчивал артиллерийское училище, знаком не только с противотанковой сорокопяткой…
Он удивленно поднял голову.
- А что это?
Я усмехнулся.
- Он, вам сам неплохо расскажет, во всяком случае получше моего.
- А девушка?
- А девушка санинструктор и обучена оказывать первую медицинскую помощь раненным на поле боя, проводить первичную сортировку по степени срочности оказания медицинской помощи ну и тому подобное. Во всяком случае, тоже знает много полезного, что пока не получило распространения в войсках и сильно влияет на количество выживших раненных.
- Женщина?
- А вы как думали. В Крымской войне они как раз впервые и появятся - сестры милосердия. Правда на поле боя их не будет, это уже в наше время додумаются молодых девчонок посылать под пули, но знания и опыт будущего в этом отношении весьма интересен. Кстати, у меня к вам будет огромная просьба…
- Я слушаю.
- Дело в том, что эти двое ребят сюда попали из серьезной мясорубки, побывали в руках у бывшего офицера гвардии, который просто грабил и убивал людей, к тому же в той стране, преемнице развалившейся Российской Империи, старательно культивировался отрицательный образ царских генералов.
- И что вы от меня хотите?
- Будьте с ними самим собой - нормальным, честным, справедливым человеком. Сначала с их стороны может быть некоторая агрессия и недоверие, но от того, как вы сможете с ними подружиться, да-да именно подружиться, будет зависеть эффективность нашей работы. У меня с ними контакт налажен - я для них офицер государственной тайной полиции, которую они привыкли бояться и уважать, и за последние несколько дней мне удалось преодолеть барьер недоверия, теперь дело за вами. С моей точки зрения - нормальные люди, без гнили, глянувшие смерти в лицо и не сломавшиеся, видевшие страшное поражение и реально получившие второй шанс все это изменить в прошлом. Постарайтесь, Павел Никанорович, пожалуйста, и мы получим еще двух молодых, неплохо информированных соратников не обремененными инертностью мышления, характерной для большинства людей вашего времени.
- Что ж, Александр Павлович, я еще раз рад, что судьба выбрала именно вас для этого дела. Я сделаю все возможное.
