– Вообще без запаха, – поморщился он и выбросил цветок через плечо.
Легкий ветерок дул нам в лицо и это помогало нам легче переносить жару. Небо было абсолютно безоблачным, и солнце нещадно поливало своими лучами иссохшую землю. Иногда на пути нам встречались невысокие холмы, и мы предпочитали обходить их вокруг. Местами мы видели каких-то мелких грызунов, которые вставали на задние лапки и пронзительно пищали при нашем приближении. Мельдеш даже попытался швырнуть свою дубину в одного из них, но тот ловко увернулся и юркнул в норку, которыми была изрыта вся равнина. Похоже, что этих зверьков добыть не так уж и легко. Они видели нас издалека и успевали разбегаться в стороны, прежде чем мы могли к ним подойти. Наше оружие и вправду было довольно грубым и неказистым. Мне вообще досталась кривая палка, которую очень неудобно было нести. Она постоянно соскальзывала с моего плеча и от этого у меня вскоре появились царапины на левой руке. Стен свою дубину то нес, то тащил ее по земле, оставляя довольно заметный след, которого лучше было бы не оставлять. Лишь один Мельдеш терпеливо нес свой груз, закинув его за шею и повиснув на нем обеими руками. Очень скоро мы покрылись потом, перемешанным с пылью, которую гонял по степи ветер. Я сбросил с себя рубаху и заткнул ее за пояс.
– Может, поищем где-нибудь воду? – жалостливо протянул Стен и уселся прямо на землю. – Мы идем уже целый час, и я еще ни разу не видел здесь какой-нибудь лужи или ручейка.
– Нам нельзя останавливаться, – сказал я и бросил свою дубину на камни. Мне и самому ужасно хотелось пить, но чувство самосохранения гнало меня вперед. – Отдохнем пять минут, и пойдем дальше.
– Если здесь живут амореи, то они ведь должны что-то пить. И лошади у них есть, – задумчиво продолжал Стен. – Где-то обязательно должна быть вода.
– Вода здесь, конечно, есть, но степь настолько велика, что неизвестно где эта вода, – вступил в разговор Мельдеш. – Я думаю, мы идем по самой безлюдной местности. В этом есть и определенное преимущество.
– Оно, конечно, правильно, но все – таки без воды мы долго не протянем, – сказал Стен, облизывая пересохшие губы. – Я где-то читал, что воду можно откопать самому, если найти подходящее место. Вон, видите, место, где много сочной травы? Я уверен, что там можно найти воду.
– Это вряд ли, – с сомнением сказал я. – Скорее всего, в том месте собирается вода после дождя, а затем постепенно испаряется под солнцем. Трава успевает вырасти и ждет следующего дождя, который может быть даже через несколько недель.
– Ты прав, Майк, воду нам здесь не найти, – вмешался Мельдеш. – Но если мы продержимся до утра, то вдоволь напьемся утренней росы.
– Терпеть до утра? – протянул Стен. – Это задача не из легких. Голод я еще кое-как вынесу, но не жажду.
– Придется, Стен, – сказал я, собираясь в дальнейший путь. – Будем надеяться, что день пройдет быстро. Как по мне, так лучше передвигаться ночью. Здесь две луны и все видно. И не жарко…
– Мы могли бы переждать до вечера, но нам негде спрятаться, – возразил мне Мельдеш. – Уж лучше двигаться вперед.
– Ох, – простонал Стен. – Я как будто и не спал. Опять чувствую усталость. Сейчас бы холодного пивка…
Тем не менее, он поднялся, и мы пошли дальше. Рельеф местности постепенно изменялся и через некоторое время травяной покров стал гуще. Это наводило на мысль, что все-таки вода где-то должна быть. Но по-прежнему все вокруг было устелено ковром из травы, и до самого горизонта тянулась бескрайняя степь. В вышине парили одинокие орлы и, широко расставив крылья, ловили своим телом воздушные потоки, окидывая острым взглядом поверхность каменистой равнины. Их пронзительный крик временами пробивался сквозь шум ветра, и я с завистью смотрел на них, не имея возможности летать как они. Все здесь дышало величавым спокойствием и безграничной свободой. Я шел вперед, подставив свое лицо свежему дыханию равнины, на время, забыв о своих недавних бедах и испытаниях. Иногда я закрывал глаза и представлял, что через секунду их открою, а рядом окажутся Алия и отец, которые улыбаются мне и зовут на ужин. Мозг упрямо не хотел принимать действительность, стараясь защититься от нежелательных мыслей и реальности. Мы шли молча. Никто не хотел разговаривать. Все испытывали дикую жажду и старались экономить силы. Часа через два Мельдеш резко остановился и, подняв левую руку вверх, дал нам знак стоять на месте. Сначала я подумал, что он хочет разобраться с дальнейшим маршрутом, но он вдруг резко присел, и мы инстинктивно повторили его движение. Стен на корточках подполз ко мне и положил руку на мое плечо:
– Что там, Майки?
Я посмотрел на него и отрицательно покачал головой:
– Понятия не имею. Наверное, он что-то услышал.
Тем временем Мельдеш улегся на живот и припал ухом к земле. Примерно минуту он оставался в неподвижности, но внезапно вскочил на ноги и жестом указал нам приблизиться к нему. Мы вскочили и, почему-то пригнувшись, тихонько к нему прибежали.
– В чем дело, Мельдеш? – спросил я, опершись на свою дубину.
– Я не уверен, но мне кажется, что я услышал топот копыт, – озираясь по сторонам, ответил Мельдеш. – И этот звук постоянно приближается.
– Ты хочешь сказать, что нас преследуют? – испуганно протянул Стен. – И что же нам делать?
– Возможно, нас никто и не преследует. Лошади не скачут, а медленно бегут. Но они все равно двигаются следом за нами.
– Мельдеш, а это могут быть дикие лошади? – с надеждой спросил я, нервно теребя в руках длинный колосок, который зацепился за дыру в моей штанине.
– Нет, они под седлом. Это точно. Слишком ровный звук.
– Может, отойдем в сторону и спрячемся? – предложил Стен.
Мельдеш посмотрел по сторонам и скептически покачал головой:
– Не знаю, сколько у нас времени. Как назло, не видно ни одного подходящего холмика. Одна трава вокруг. Раньше хоть камни высокие попадались…
– Как ты думаешь, кто едет за нами, заметил наши следы? – спросил я.
– Все может быть. Но в любом случае, предлагаю ускорить шаг. Здесь, все равно, нет никакого укрытия.
С этим спорить никто не стал и мы, уже в который раз, были вынуждены пуститься в бегство. Но в отличие от леса, здесь мы были как на ладони. Любой, кто появился бы на горизонте за нашей спиной, увидел бы нас, даже не напрягая зрения. Трава была нам чуть ниже колен, и в ней прятаться было бы просто бесполезно. Без всяких лишних слов все понимали, что стоять на месте – значит подвергать себя неизвестной угрозе.
Минут пять мы неслись как угорелые, спотыкаясь и роняя свои дубины на землю. Наконец, бег в таком темпе привел к тому, что мы без сил свалились в траву и, тяжело дыша, стали жадно хватать ртами воздух в надежде успокоить вырывающиеся из груди сердца. Волосы прилипли к моему лбу, но у меня не было сил даже поднять руку, чтобы вытереть пот, заливающий мои глаза. Стен, широко раскинув руки, лежал на спине и шевелил потрескавшимися от жажды губами, а Мельдеш, как самый выносливый из нас, перевернулся набок и снова принялся прислушиваться к земле. Если мы и выиграли полтора-два километра, то это было ненадолго. Если за нами, на самом деле, шли по следу, то состязаться в беге с лошадьми дальше мы уже не могли.
