Эрик Рассел - Невидимый партнер

– Вы хотите сказать, – вставил Паллам, – что его нравственные принципы идентичны вашим?

Черт бы побрал этого типа! Сидит как заноза в заднице, и только и ждет на чем подловить. Теперь держи ухо востро!

– Они, безусловно, во многом сходны, иначе мы не смогли бы иметь такую крепкую связь, но не идентичны.

– Каково же самое важное отличие? – вцепился ученый.

– Видите ли, – ответил Лайминг, стараясь выиграть время, – это трудно сформулировать. – Он потер лоб, а в голове его в это время бешено роились мысли. – Например, у нас разный подход к вопросу о мести.

– Объясните разницу, – потребовал Паллам, устремляясь по следу, как голодная ищейка.

– С моей точки зрения, – признался Лайминг, мысленно не переставая посылать собеседника ко всем чертям, – он слишком склонен к садизму.

Неплохо, теперь он сумеет оправдаться, если к нему начнут приставать со всевозможными претензиями.

– Ив чем это выражается? – не отставал Паллам.

– Лично я предпочитаю действовать сразу, не откладывая дело в долгий ящик. Он же норовит продлить мучения жертвы.

– Ну-ну, продолжайте, – настаивал Паллам, проявляя невыносимое занудство.

– Возьмем к примеру такую ситуацию: если бы мы с вами были смертельными врагами и если бы у меня, в отличие от вас, было ружье, я бы сразу выстрелил и убил вас.

Джустас же, стремясь кого-то уничтожить, поведет дело медленно, не торопясь.

– Опишите его метод.

– Сначала он сделает все, чтобы вы почувствовали себя обреченным. А затем затаится и ничего не будет предпринимать до тех пор, пока вы полностью не поверите, что все это только иллюзия, что вам ничего не грозит. Тут он напомнит о себе легким ударом. Когда возникшие страхи и опасения снова улягутся, он снова ударит, уже посильнее. И так далее, и так далее, по нарастающей – причем столько раз, сколько ему потребуется.

– Потребуется для чего?

– Для того чтобы вы полностью осознали вашу участь, и муки ожидания превратились в невыносимую пытку. – На мгновение задумавшись, он добавил:

– Ни один Джустас еще никого не убил сам. Они используют свою оригинальную тактику. Либо устраивают несчастный случай, либо вынуждают жертву наложить на себя руки.

– То есть доводят жертву до самоубийства? – уточнил Паллам.

– Вот именно.

– И что ж, нет никакой возможности избежать подобной участи?

– Почему же, есть, – возразил Лайминг. – Жертва может в любую минуту обезопасить себя и освободиться от всех страхов, если искупит зло, нанесенное партнеру Джустаса.

– Такое искупление немедленно прекращает вендетту?

– Совершенно верно, – подтвердил Лайминг.

– А как лично вы к этому относитесь, одобряете?

– Да. Если моя обида перестает быть реальной и превращается в воображаемую, Джустас ее больше не замечает и никак на нее не реагирует.

– Значит, все сводится к тому, – многозначительно произнес Паллам, – что его метод дает время и возможность противнику для раскаяния, а ваш – нет?

– Можно посмотреть и с такой точки зрения, – не стал спорить Лайминг.

– Возможно, это означает, что у его чувство справедливости развито более гармонично, чем ваше?

– Но часто он бывает совершенно безжалостен, – возразил Лайминг, не в силах придумать ничего более удачного.

– Это к делу не относится, – отрезал Паллам.

Он задумчиво помолчал, потом заметил коменданту:

– Похоже, что в данном союзе партнеры не равны. Невидимый компонент выше по развитию. В сущности, он является господин материального раба, но проявляет свое господство так тонко, что раб первый же начнет отрицать свою зависимость.

Паллам испытующе взглянул на Лайминга, но тот молча сжал губы. "Ах ты, хитрая ящерица, – подумал Лайминг, – если ты пытаешься спровоцировать пленного на бурный спор, то ничего у тебя не выйдет. Оставайся в заблуждении, что ты взвесил меня на весах и обнаружил недовес: нет ничего зазорного в том, что меня считают менее развитым, чем плод моего же собственного воображения".

Теперь уже явно лукавя, Паллам кинул пробный шар:

– Ваш Джустас берет отмщение в свои руки тогда, когда обстоятельства не позволяют ни вам, ни сообществу землян свершить надлежащую кару?

– Примерно так, – осторожно подтвердил Лайминг.

– Говоря откровенно, он действует только в том случае, когда конкретный человек или закон бессильны?

– Он берется за дело, когда возникает необходимость, – упрямо настаивал на своем Лайминг.

– Чего-то вы не договариваете. В этот вопрос необходимо внести полную ясность. Допустим, вы сами или ваши товарищи могут кого-то наказать и приводят приговор в исполнение, в таком случае станет ли кто-то из Джустасов его наказывать тоже?

– Нет, – ответил Лайминг, беспокойно ерзая на стуле.

– Уточню вопрос: если вы сами или ваши товарищи не могут кого-то наказать или не наказывают, по тем или иным причинам, вмешивается ли тогда Джустас, чтобы привести приговор в исполнение?

– Иногда, но только в том случае, если оставшийся в живых землянин пострадал безвинно… Тогда Джустас пострадавшего действует от лица своего партнера?

– Да.

– Пока все ясно! – заявил Паллам. Он подался вперед и, пристально уставившись на собеседника, зловеще произнес:

– А теперь представим следующую ситуацию. Предположим, ваш Джустас имеет вескую причину, для наказания другого землянина. Как в таком случае поступит Джустас жертвы?

Это была коварная и ловко расставленная западня. Лайминг, возможно, и попался бы в нее, если бы комендант не предупредил, что Паллам – ученый. Но сейчас он был сосредоточен и ожидал подвоха, поэтому сразу же вспомнил нудные наставления военных психологов. Подобные ловушки основываются на том, что ответы на вопросы, касающиеся реальных, знакомых, привычных вещей, должны вылетать автоматически, почти без раздумий. Вруну же для поиска спасительной лжи всегда нужно какое-то время, чтобы составить правдоподобный ответ.

Лайминг знал, что нужно отвечать быстро, но не знал что.

Его мысли все еще беспорядочно метались, но рот сам собой открылся и из него вылетели слова:

– Да ничего особенного.

В первый безумный миг мелькнула мысль: уж не сам ли Джустас пожаловал сюда, чтобы разделить их компанию?

– Почему же? – спросил въедливый Паллам.

Воодушевленный ловкостью, с которой его язык овладел ситуацией, Лайминг предоставил ему полную свободу.

– Раньше я уже объяснял вам, что обида, которая является целиком воображаемой, ни на мгновение не привлечет внимания никого из Джустасов. Поэтому землянин, виновный в преступлении, с точки зрения Джустаса – действительно виновен.